Zeitgeist

– Уже никак. С нами разделались.

– Серьезно? С вашими-то связями в Белом доме? Как это могло произойти?

– Очень просто. Нас разметали, как кегли в боулинге. Мы торговали «виагрой» в Интернете. Не пойму, зачем мы бросили RU-486 [19] и стали заниматься виагрой. Этим глупым сучкам в центральном комитете вдруг захотелось прибылей. Когда Движение становится жадным до денег, пиши пропало. – Унылое лицо Ваны еще больше погрустнело, сквозь ее очки стало видно, что она готова пустить слезу.

– Брось, Вана, – утешительно произнес Старлиц. – Даже Клинтон пострадал от сексуального скандала. Это делает вам честь.

– Не хочу больше об этом говорить. Кончено, ушло. – Вана передернула плечами и закурила сигарету с мерзким гвоздичным запахом. – Слушай, ты действительно знаком с русским по фамилии Хохлов? У него еще свой самолет.

– Не знал, что Хохлов – владелец собственного самолета. А самого Хохлова я действительно знаю.

– Это он меня сюда доставил. Ну и самолет у этого русского – свихнуться можно! Приземлился на пляже, представляешь? Он сказал, что войти в отель не может, потому что здесь его хотят убить.

– Сейчас наша группа выселяется из отеля, – молвил Старлиц, не комментируя только что услышанное. – Нам предстоит выступление в Стамбуле.

– Эта твоя группа... Никак не возьму в толк: ты – импресарио девичьей группы... Кто бы мог подумать! – Она выдохнула струю вонючего дыма в сторону бармена, и тот опасливо посторонился. – Тебя что, тоже хотят убить?

– Меня – нет. Я ведь не русский.

– Допустим. – Вана отпила добрую половину своего коктейля и заерзала на табурете, осматривая Старлица с головы до ног. – Как я погляжу, ты процветаешь. Даже одеваешься приличнее, чем раньше. Одни штиблеты чего стоят!

– Я купил их в Цюрихе. Хочешь поесть, Вана? На Кипре превосходно кормят. Тут даже при желании не найдешь несъедобной отравы.

Вана ничего не ответила, если не считать ответом огромную слезу, медленно сползшую по ее щеке. Старлиц решительно привлек внимание бармена и заказал закусок в надежде, что кухня в «Меридиене» работает по-прежнему. Вана медленно опустила непричесанную седеющую голову. То ли она захмелела, то ли мучилась от резкой перемены часового пояса. Старлиц с осторожностью, больше подходящей заклинателю змей, дотронулся до ее ключицы и удостоверился, что перед ним человек из плоти и крови. Вана побывала в передряге, но осталась его Ваной.

– Сколько времени мы с тобой не встречались? – спросил Старлиц. – Уже лет десять?

– Бери больше, все тринадцать, – ответила она, глядя на него затуманенным взглядом.

– Ладно, выкладывай. Отведи душу.

Вана подкрепилась новым глотком коктейля.

– В общем, когда наш комитет развалился, у нас с Джуди вышла идеологическая размолвка...

– Крупно полаялись.

– Ну да. Под Джуди как раз подкапывались за торговлю наркотой, вот она и решила перебраться на время туда, куда не дотянутся щупальца этого злобного глобального неолиберального капитализма.

– В Югославию?

– Нет.

– Ливан? Парагвай? Беларусь? Йемен? Чечня?

– Да заткнись ты! В Западную Африку, дурень. В рамках кампании по борьбе с увечьями.

– Понятно, – кивнул Старлиц. – Женское занятие. Как я сразу не догадался?

– В общем, Джуди якшалась там с цветными сестрами, поднимая уровень их самосознания. Казалось, ее труд приносит плоды, пока речь не зашла о главном...

– Ее сцапала полиция?

– Нет, сами женщины. Она осмелилась прочесть им лекцию о здоровье, об анатомии женщины. Их это так потрясло, что они отдубасили ее швабрами и половниками.

– Скажите пожалуйста!

– Ей крепко досталось, Легс. Мне пришлось обратиться в американское посольство, чтобы ее эвакуировали оттуда на самолете. Когда полицейские из отдела борьбы с наркотиками увидели, в каком она состоянии, они отказались от всех предъявленных ей обвинений. Бедняжка до сих пор в клинике в Портленде, пытается ходить. – Вана всхлипнула.

– Когда это произошло?

– Три месяца назад.

– Целых три месяца! Почему ты не позвонила мне?

– Потому что мы не должны от тебя зависеть, – пробормотала она сквозь слезы. – Ты сам это знаешь.

– Причем тут зависимость? – повысил голос Старлиц. – Просто теперь у меня такая куча денег, что ты не поверишь! Я тут заправляю такими делами! Я мог бы накупить ей сто тонн пластырей.

Вана сморщилась.

– Пожалей меня, на меня столько всего навалилось, что я не выдержу! Ты не представляешь, какая Джуди теперь. Она – воплощение горечи. Она совершенно не способна гнуться.

– С таким характером она не переживет Y2K.

– Только не грузи меня этой чушью! Меня уже тошнит от проблемы Y2K! Я прочла пятьдесят мегабайт досье CERT [20] об ошибках UNIX, связанных с этой датой. Кончилось это тем, что сгорел мой глупый Windows. – Она нетрезво пошарила под стойкой, достала вязаную гватемальскую сумку и показала новенький спутниковый телефон размером с ее предплечье. – Теперь у меня вот эта – крутющая «Моторола-Иридиум».

– Черт! – Старлиц разинул рот от удивления. – Таких я еще не видал.

– Мгновенный всемирный доступ! – провозгласила Вана, отважно смахивая слезы. – Глобальная связь, с тем светом тоже.