Зейтун

Нассеру было тридцать пять лет. Высокий, с веснушчатым лицом и густой копной рыжих волос, тихий, но легко возбудимый; при первой встрече он показался Кейти невротиком. Нассер подрабатывал на покраске домов и время от времени устраивался к Зейтуну. Закадычными друзьями они не стали, но Зейтун обрадовался, что наткнулся на Нассера, тем более сейчас, после наводнения. У них было много общего: Сирия, эмиграция в Америку и переезд в Новый Орлеан, схожие профессии.

Они гребли и по дороге обменивались впечатлениями от увиденного, рассказывали, чем питались и где спали. Оба слышали по ночам собачий лай. Именно ночью. Нассер тоже подкармливал собак — в пустых домах, на улицах, где бы ни встречал. Присутствие в городе тысяч брошенных животных было одной из основных странностей переходного периода (после урагана, но до начала возвращения людей в свои дома).

Ветер усиливался. Борясь с почти горизонтальными безжалостными струями дождя, они проплыли мимо почтового отделения на пересечении Джефферсон-парквей и Лаффит-стрит. Парковка перед почтой использовалась в качестве пункта эвакуации. Жители, которые хотели выбраться из города на вертолетах, должны были собраться около почты, а оттуда бы их уже отправили в безопасное место.

Около почты Зейтун спросил Нассера, не хочет ли и он эвакуироваться, но тот сказал, что пока еще нет. Нассер краем уха слышал, что людей высаживали на эстакады и там бросали. Он подождет, пока не найдутся места получше, а до тех пор останется в городе. Зейтун предложил Нассеру пожить либо у него на Дарт-стрит, либо в доме на Клэборн и упомянул, что в последнем работает телефон. Для Нассера это было равносильно дару небес — он должен был обзвонить кучу родственников, сообщить им, что жив и здоров.

По пути на Клэборн-авеню они увидели плавающую посередине дороги упаковку бутылок с водой, перетащили ее в каноэ и поплыли дальше.

Когда добрались до дома, Нассер стал привязывать каноэ к столбу веранды. Зейтун только собрался вылезти из лодки, как вдруг услышал, что его окликают.

— Зейтун!

Он решил, что его зовет сосед, Чарли Рэй, но кричали из другого дома, стоящего позади дома Чарли, на углу Роберт-стрит.

— Сюда, сюда!

Кричали Вильямсы, обоим лет по семьдесят. Олвин, пастор Ново-Вифлеемской баптистской церкви, был прикован к инвалидному креслу; со своей женой Бьюлой он прожил сорок пять лет. Зейтуны познакомились с ними вскоре после того, как переехали в Новый Орлеан. Раньше они жили от Вильямсов неподалеку, и сестра пастора часто у них ужинала. Кейти запамятовала, как это началось, но сестра была старенькая, ей нравилось, как Кейти готовит, и всегда перед ужином Кейти ставила на стол лишнюю тарелку. Так продолжалось довольно долго; Кейти только радовалась, что нашелся хоть один человек, которому по вкусу ее стряпня.

— Эй! — закричал Зейтун и подплыл поближе.

— Как думаешь, ты не смог бы помочь нам выбраться? — спросил Олвин.

Пастор с женой пересидели ураган у себя в доме, но у них закончились вода и продукты. Зейтун никогда еще не видел их такими изможденными.

— Пора уносить ноги, — сказал Олвин.

При таком дожде и ветре невозможно было увезти стариков в каноэ. Зейтун пообещал им, что обязательно что-нибудь придумает.

Он поплыл вверх по Клэборн-авеню к Мемориальному медицинскому центру, зная, что там расположились полицейские и солдаты Национальной гвардии. Ливень и ветер сильно затрудняли движение. Приблизившись, Зейтун увидел, что здание кишит военными: они были везде — перед входом, на крыше, на пандусах, на балконах. Медицинский центр походил на хорошо укрепленную военную базу. Стоило Зейтуну подплыть поближе — он уже различал лица, — как двое из солдат навели на него дула винтовок.

— Стоять на месте! — прозвучал приказ.

Зейтун перестал грести. Ветер усиливался, удержать каноэ на одном месте было невозможно, Зейтун опасался, что его не услышат.

— Мне нужна помощь! — прокричал он.

Один из солдат опустил винтовку. Второй даже не шелохнулся.

— Мы не можем помочь. Двигай на Сент-Чарлз.

Зейтун решил, что его не поняли. Каноэ развернуло боком, ветер уносил его слова. Стараясь говорить как можно громче, он пояснил:

— Нужно эвакуировать двух стариков, мужа и жену. Они застряли в том конце улицы.

— Это не наша забота, — сказал один из солдат. — Плыви на Сент-Чарлз.

Теперь уже оба опустили винтовки.

— А по рации с ними связаться вы не можете? — спросил Зейтун. Неужели этот малый всерьез хочет, чтобы он на каноэ отправился в такую даль — на перекресток Наполеон-авеню и Сент-Чарлз-авеню, — хотя им ничего не стоит связаться с другим подразделением по рации? Какой от них вообще прок?

— Мы не можем никому звонить, — сказал другой.

— Как же так? — спросил Зейтун. — У вас такая техника, а позвонить не можете?!

Солдатик, совсем еще мальчишка, на пару лет старше его сына Закари, явно растерялся. Он не знал, что говорить и что делать дальше. И в результате просто повернулся и ушел.

Остальные молчали, глядя на Зейтуна и не выпуская из рук свои М-16.

Зейтуну здесь больше делать было нечего.