Зэк

Иван не боялся боли – любую боль можно вынести. Он не боялся смерти – его профессия автоматически предусматривала такой вариант. Все мы, в конце концов, когда-нибудь умрем. Главное – встретить смерть достойно. Больше всего в жизни он боялся предательства… и вот невольно сам стал предателем. В опасности Светлана, самый близкий для него человек.

Таранову хотелось завыть, но он молчал. Он стиснул зубы и молчал. Не хотелось показывать свою слабость перед Губаном. Иван еще раз бросил взгляд в сторону подсобки… и вдруг увидел тень, мелькнувшую в коридоре. Коридор вел к запасному выходу. Там было темновато, но все же Иван разглядел человеческую фигуру. Потом вторую. Ему показалось даже, что человек поднес палец к губам.

Губан добил косячок, сделал глоток пива и встал… Сейчас будем разминать Пивовара. Жалко, что нельзя порезвиться с этой ментовской сукой по-настоящему, – Танцор сказал: «ты, Губанчик, смотри не перестарайся. Пивовар нам пока живой нужен».

Иван видел, как Губан поднялся из-за стола… отхлебнул из горлышка бутылки… сделал шаг к выходу. Его тень упала на порог. Таранов кашлянул. Человек, притаившийся у двери подсобки, занес руку над головой.

Губан вышел из подсобки. На голову ему обрушилась рука с пистолетом. Поворачиваясь, Губан удивленно посмотрел на нападавшего и… рухнул на пол. Человек быстро перешагнул через тело, в полуприседе, напряженно влетел в подсобку, поводил стволом. Тихо произнес: «Никого».

От стенки отделился второй, вошел в полосу света. Таранов узнал Графа.

Загудел двигатель кран-балки, крюк поехал вниз. Таранов обессиленно опустился на бетон. Граф скомандовал:

– Наручники, Рыжий.

Рыжий сунул за пояс «парабеллум» и снял с Ивана браслеты. Таранову показалось, что Рыжего он где-то видел… но в голове все поплыло, соображал он худо. Кажется, на несколько секунд он потерял сознание.

Его усадили на стул, сунули в рот флягу. Иван механически поднес ее ко рту, ощутил вкус коньяка.

– Вы в порядке, Иван Сергеевич? – спросил Граф.

– Почти что, – сказал Иван. Рыжий надел на Губана браслеты, натянул ему на глаза вязаную шапочку и подтащил волоком к крюку тельфера. Снова загудел двигатель, поползли, наматываясь на барабан, тросы, – Губан занял место Таранова.

– Надобно уходить, Иван Сергеевич, – сказал Граф. – А ну как ваши «друзья» вернутся? Вы можете идти?

– Который час? – спросил Таранов. – У меня часы забрали.

– Без четверти три. Надо уходить.

– Как вы меня нашли?

– Рыжий видел, как вас забирали в «Лабиринте». Сразу понял: что-то не так. Позвонил мне, я, как на грех, был в Петербурге. Но он, слава богу, догадался посмотреть, куда вас отвезли.

Теперь Таранов сообразил, что видел Рыжего в «Норд-Весте», когда столкнулся с Графом. Иван протянул парню руку:

– Спасибо. Меня зовут Иван. Можно – Пивовар.

– Не за что… Рыжий. Можно – Павел.

– Спасибо, Павел.

– Уходить надо, Иван Сергеевич, – напомнил Граф. – Мы сейчас отвезем вас в надежное место, пригласим доктора.

Это было очень заманчивое предложение… но оно не решало ни одной проблемы, кроме личной безопасности. А личная безопасность сейчас волновала Ивана меньше всего.

– Спасибо, – сказал Таранов, – но… не могу. Есть дела неоконченные… Спасибо, не могу.

Граф посмотрел на него задумчиво. Серьезно. Покачал породистой головой.

– Это настолько важные дела, Иван, чтобы рисковать жизнью?

Замычал, задергался на крюке Губан. Все посмотрели на него. Рыжий бросил взгляд на Графа, Граф кивнул. Рыжий быстро подошел к Губану, ударил. Губан обмяк.

– Да, – сказал Таранов, – это настолько важные дела, что их необходимо закончить.

– Что ж, вам решать, Иван Сергеевич… чем я еще могу помочь?

Несколько секунд Иван колебался… Он посмотрел на Графа и… отбросил сомнения.

– У вас, Василий Тимофеевич, есть телефон? – спросил он.

– Конечно, – Граф протянул трубку. Иван набрал три цифры номера… снова посмотрел на Графа… на Рыжего, который, как зверь, напряженно прислушивался к тишине за воротами… Иван набрал еще две цифры номера… Граф тактично отошел в сторону. Таранов принял решение и набрал две последние цифры. Была глухая ночь, но Светлана сняла трубку почти сразу. Как будто не спала.

– Алло, – сказала она своим глубоким голосом. – Алло… Ванька?

Мучительно сдавило сердце. Таранов облизнул сухие губы, ответил:

– Это я… ты спала?

– Я ждала твоего звонка, Иванушка-дурачок… где ты? Где ты, Ванька? Мне очень плохо без тебя. Я места себе не нахожу.

– Я… скоро буду. Может быть, уже сегодня. Слушай меня внимательно, Света: сейчас же позвони Вальке…

– Кому? – спросила она.

– Айболиту позвони. Вальке Лаврову. И скажи, что тебе нужно спрятаться…

– Я не понимаю, Ваня.

Он вздохнул, посмотрел на повисшего Губана… Что же я объясню тебе, девочка? Как я тебе объясню? Где мне взять такие слова, чтобы ты меня поняла? До дна поняла, до самого дна…

– Слушай меня, Светлана. Ты ничего не бойся – непосредственной опасности сейчас нет. Но тебе лучше на время спрятаться. Позвони Айболиту, и он за тобой приедет.

– Ванька, я все равно ничего не понимаю! Объясни, что случилось?

Трубка передавала даже ее дыхание.