Зэками не рождаются

Тот вначале с ним любезно разговаривал, обещал помочь, но ничего конкретного не сказал, а потом, когда Осинин напрочь и окончательно надоел ему своими назойливыми посещениями, приказал вообще не впускать его к себе. В заводоуправление впускали строго по пропускам, и Осинину пришлось, несолоно хлебавши, ретироваться.

Тогда, отчаявшись, он направил свои стопы в Карагандинский обком партии.

Серо-белое величественное здание впечатляло и давило. В него входили с трепетом и почти со страхом. При входе бесстрастный милиционер потребовал у Осинина предъявить партбилет.

— Я член обкома, — в упор глядя в глаза старшине, произнес Осинин твердо и уверенно. — Вы разве меня не знаете? — И потянулся в боковой карман, доставая красное удостоверение дружинника пожарной охраны, которое подобрал в сквере.

Увидев мельком красный цвет книжки, милиционер сказал:

— Проходите, проходите, пожалуйста. К первому секретарю обкома, конечно, этому областному Богу, попасть сразу, вот так, за здорово живешь, какому-то «толкачу» даже высокого ранга было не совсем просто.

Делопроизводитель секретаря обкома, полноватая женщина с благообразным выражением лица, посоветовала ему пойти на прием ко второму секретарю Иванову Сергею Владимировичу.

Второй бог оказался не таким уж величественным и недоступным, каким Осинин представлял себе. Это был простой, скромный, худощавый мужчина, энергичный и быстрый в решениях.

Владимир Сергеевич очень внимательно выслушал Осинина и решил помочь молодому «зам. директора треста».

— Вот вам записка, передайте ее директору завода. Всех вам благ и успехов, — и он покровительственно похлопал Виктора по плечу и крепко пожал руку.

Виктор от счастья буквально вылетел из здания обкома. Его обуяла жажда деятельности. В голове у него возникло множество прожектов.

Но пыл Осинина сразу же остыл, когда ему преградили дорогу к директору. Охранники попались добросовестные и несмотря на веские доводы не пропускали.

Неизвестно, чем бы кончилось дело, если бы на шум не выскочил сам Фабрикантов.

— Так это опять вы? Я вам уже популярно объяснил, молодой человек, — гневно прошипел он, и его выразительные крупные черты лица приобрели зловещий вид, а вены на шее готовы были лопнуть от бешенства.

— Я по записке от секретаря обкома! — глядя ему в глаза, твердо произнес Виктор.

— Ну, в таком случае проходите, — тут же смягчился директор. — Я вас слушаю.

— Вот прочитайте.

— Да, — многозначительно изрек Фабрикантов, растягивая слово «да» с философским видом. — Легко писать, легко давать указания. Почему он мне не позвонил?

— А разве этого вам недостаточно?

— Нет, молодой человек, — для меня его записка ничего не значит. Пусть позвонит, я ему все объясню. Ведь у нас, Виктор Александрович, катастрофическое положение. Печь взорвалась и рухнула, люди погибли, нам не поставляют кокс, — трагическим шепотом произнес директор. — А вы нас за горло берете.

— Я понимаю все, но вы поймите нас тоже. Нам тоже несладко.

— Хорошо, забирайте свой карбид самовывозом. Присылайте машины и забирайте.

— За тридевять земель гнать машины? Вы что, смеетесь?

— Как хотите, больше ничем помочь вам я не смогу. У нас нет вагонов.

Глава девятнадцатая

В Караганду Осинин приехал поздно, выпил с горя две таблетки элениума и завалился спать, не раздеваясь.

«Власть имущие — непробиваемы», — с горечью подумал он, засыпая.

А утром он позвонил секретарю обкома.

— Доброе утро, Владимир Сергеевич. Это Осинин. Я у вас вчера был на приеме.

— Ну как, съездили вчера к директору?

— Да, но он сказал, — решил пойти на хитрость Виктор, чтобы отомстить директору, — что не нуждается в ваших записках. Он хотел, чтобы вы ему позвонили.

— Так и сказал? — удивился партийный босс.

— Да, — в голосе Осинина была горечь, — он заявил, что на заводе он сам решает все дела.

— Ну, ладно, — медленно и задумчиво произнес с обидой Владимир Сергеевич. — Позвоните мне завтра.

«Что же я наделал, — схватился за голову Осинин. — Ведь это же скандал!»

Наскоро перекусив, Виктор пошел в ювелирный магазин «Изумруд», где еще со вчерашнего дня занял очередь, чтобы купить обещанную Наталье Васильевне золотую цепочку. Но очередь его пропала. Надо было, как объяснили ему, еще вчера в двенадцать часов ночи явиться к магазину, пройти пофамильно перекличку и на ладони записать номер.

— В крайнем случае утречком пораньше надо было задницу поднять, тогда смогли бы чего-нибудь приобрести, — наставительно заявила ему энергичная старушка.

Осинин раздраженно промолчал. «Кругом одни неувязки», — мрачно подумал он.

— Номерок нужен? — хрипло спросил у него мужчина с опухшим от запоев лицом. Глаза его слезились, изо рта неприятно несло сивушным перегаром.

— Что за номерок?

— Очередь.

— И сколько?

— Червонец.

— А ты какой по счету?

— Двадцать третий.

— Но это же далеко, может не хватить.

— Слушай, не хочешь — не надо, другие возьмут, — небрежно бросил алкаш.

— Ладно, давай рискнем.

Но, как и ожидал Осинин, он прождал в очереди до одиннадцати часов совершенно напрасно. Золотые цепочки закончились за три человека до него. На двадцать человек хватило.