Зелье для государя. Английский шпионаж в России XVI столетия

Уловка саксонца не удалась — магистрат отказался дать разрешение на выезд, т. к. купец вез «партию оружия». Шлитте дважды подавал жалобы императору на самоуправство чиновников. Его ходатайства рассматривалось на императорском совете 17 и 20 апреля 1548 г.^{179}.

Помимо бумажной волокиты Шлитте столкнулся с финансовыми трудностями. Находясь в Любеке, купец занял 4600 флоринов у дворян Ганса Бланкенбурга и Манденсло на содержание нанятых специалистов. По истечении срока Шлитте не смог выплатить долг, и по требованию магистрата его взяли под стражу. Власти отняли у него «некоторые подлинные цесарские опасные грамоты, наказ и (другое)»^{180}, что он имел при себе. Такие же неприятности постигли доктора Цегентера и Вольфа: в городе Гольдинген в Курляндии их арестовали. Нанятые люди разошлись по домам.

Попав в тюрьму, Шлитте принялся писать письма в высокие инстанции. За него хлопотали герцог Силезский, ратманы Бреславля и родственники^{181}. Купец отправил несколько посланий к русскому царю и императору. В донесениях к Карлу V он жаловался на самоуправство любекского магистрата и заверял, что не его вина в том, что он не нашел в Любеке денег, которые должен был направить туда Иван IV. Эти письма возымели действие, и император распорядился освободить купца. Однако в дело вмешался Ливонский орден.

Магистр ордена Иоганн фон дер Реке провел самостоятельное расследование, в ходе которого подтвердилось, что Шлитте не имел дипломатического статуса. Купец превысил свои полномочия и вместо мастеров гражданских профессий нанял военных специалистов. Магистр потребовал лишить Шлитте полномочий и оставить в заключении. Он предупредил Карла V, что военное усиление России несет угрозу для Ливонского ордена и всех христианских государств, а предложение о воссоединении Православной и Католической церквей является выдумкой самого Шлитте. В ответном письме от 12 октября 1548 г. император сообщил фон дер Реке, что запретил кому бы то ни было нанимать и переправлять в Россию военных специалистов. Король Фердинанд I издал указ, запрещающий поставки оружия в Московское государство^{182}.

Тем не менее, несмотря на запрет императора и короля, большая партия оружия и боеприпасов была доставлена московитам не позднее ноября 1549 г. Артиллерийский «наряд» позволил быстро восполнить урон, понесенный в предыдущем году из-за паводка. Новые пушки предназначались для второго похода русских на Казань. Иван IV выехал из Москвы во главе войска 24 ноября 1549 г., а 14 февраля 1550 г. ратники уже стояли под стенами Казани. По крепостным башням били из пушек с величайшей меткостью, однако взять цитадель не смогли. В конце февраля государь снял осаду. Вторая кампания также закончилась неудачей. Для успеха требовалась иная тактика и более мощное оружие.

Летописи указывают точное место, где Бог «вложи в серцы его (царя. — Л.Т.) свет благоразумия», — на Свияжском устье. Здесь государю был предложен план, как «тесноту бы учинити Казанской земле». «Царь Шиг-Алей, и великого князя бояре, и казанские князи» одобрили план на военном совете^{183}. Несмотря на поражение, государь вернулся в столицу в конце марта «с радостным лицом»^{184}, а осенью 1550 г. Россия закупила на Западе небывало крупную партию металла и пригласила специалистов-литейщиков.

В октябре на Москве был отлит гигантский колокол «Лебедь», одной меди для которого пошло «2200 пудов»^{185}. Источники не сообщают, откуда поступил металл и как звали мастера литейного дела, однако нет сомнений, что Ганс Шлитте не принимал участия в доставке стратегического товара и специалистов в Москву. В то время он был тяжело болен.

Любек — Вена — Рим (июль 1550 г. — декабрь 1553 г.)

Ганс Шлитте обрел свободу не позднее июля 1550 г. По сообщению Фейта Зенга, он бежал из тюрьмы^{186}, видимо, подкупив стражу и чиновников. Не имея возможности продолжать дело, Шлитте передал свои полномочия Иоганну Штейнбергу, согласно договору от 1 августа 1550 г.^{187}. Юридическую правомочность документа подтвердили два свидетеля. Одним из них являлся каноник Герберт фон Ланген из Бремена, пользовавшийся большим авторитетом в германских церковных кругах^{188}.

Любек. Гравюра XVII в.