Зелье для государя. Английский шпионаж в России XVI столетия

Такое мнение настолько крепко утвердилось в отечественной и зарубежной исторической науке, что иная датировка начала сношений, упомянутая в источниках, отметается как ошибочная. Так, в 1582 г. от Ивана IV к датскому королю Фредерику II была послана грамота «с укоризною», где указывалось, что «дорога морем болшим окияном к нашей вотчине к Колмогорам» была освоена «английской земли немцами» за много лет, «с сех мест («с того времени». — Л.Т.) лет за сорок»^{226}, то есть, если отсчитать сорок лет с 1582 г. — в начале 1540-х гг. По мнению А. И. Андреева, грамота, составленная в последние годы правления Ивана Грозного, свидетельствует «о плохом знании царскими дипломатами русского севера»^{227}. Трудно согласиться с такой точкой зрения.

Помимо отечественного документа существует английский источник, который называет еще более раннюю дату активной коммерческой деятельности англичан в Московском государстве. В 1603 г. для короля Якова I был составлен обзор коммерческих связей Англии с европейскими странами. Касаясь вопроса сношений с Россией, автор донесения, сэр Уолтер Ралей, отметил, что оживленная торговля с Московией велась к тому времени уже на протяжении «семидесяти лет»^{228}, что позволяет отодвинуть точку отсчета русско-британских связей к началу 1530-х гг. У нас нет основания не доверять документу, составленному в английском правительстве для внутреннего пользования. Возможно, началу официальных коммерческих и дипломатических отношений двух стран предшествовал почти двадцатилетний период контактов на уровне частных связей.

Охота на русского соболя

Несомненно, зарождение активной торговли Англии с Россией шло через освоение рынка пушнины. В Европе, по словам Павла Иовия, русская пушнина стоила очень дорого. В 1526 г. в своей реляции он отметил, что соболя из-за возросшего спроса и «по непомерной роскоши до такой степени возвысились в цене, что мех для шубы стоит не менее тысячи золотых монет». Особенно ценились соболя с проседью, которые доставлялись из Перми и Печоры и употреблялись «для Царской одежды и для украшения нежных плеч знатных боярынь, которые умеют придать сему наряду вид живых соболей»^{229}. Говоря о женских накидках из соболей, имевших вид живого зверька, Павел Иовий, несомненно, намекал на Елену — родную сестру великого князя Ивана III, супругу польского короля Александра. Королева Елена в 1503–1504 гг. ввела в моду «черных соболей с неотрезанными передними и задними ногами и коготками», которых по ее просьбе присылались из Московии^{230}.

Западноевропейские торговцы приобретали соболей в Новгороде у купцов, скупавших меха оптом в Холмогорах. Особенно богатой считалась ярмарка на праздник Николу-зимнего (6 декабря). На холмогорскую ярмарку поступала пушнина, «рыбий» (моржовый) зуб и кожевенный товар, которые перекупщики-«русаки» выменивали у самоедов и жителей Югры на различные необходимые в хозяйстве вещи: топоры, медные котлы, ружья и т. д. Обменные операции совершались в заволжском селе Лампожня, расположенном в устье реки Мезень.

Дорога из Лампожни в Новгород была трудна и длилась несколько месяцев. Основная часть пути проходила по рекам. Вдоль побережья Белого моря добирались до Соловецкого монастыря, далее 60 миль через Онежский залив на запад до реки Овиги. На реке встречались водопады, которые преодолевали волоком. Оставив позади Онежское озеро с многочисленными островами, двигались окружным путем до местечка Повенец. Далее речными протоками добирались до Климентьевского монастыря, а от него по воде и волоком еще 160 миль до монастыря Вознесенского. От него по реке Свирь добирались до Ладожского озера. Последний переход до Новгорода делали по реке Волхов^{231}. За счет транспортных расходов стоимость пушнины в Новгороде в несколько раз превышала затраты купцов на приобретение товара у самоедов.

Ганзейские купцы, купив пушнину на новгородской ярмарке и заплатив пошлину, везли товар в портовые города Балтики. Здесь товар перегружали на корабли, которые через Зундский пролив выходили в Северное море, двигались вдоль берегов Нидерландии, пересекали Ла-Манш и входили в устье Темзы. В Лондоне русских соболей могли себе позволить носить только немногие представители высшего сословия. Такая привилегия была закреплена законодательно. Согласно королевским статутам 1463 г. и 1483 г., каждому сословию полагалось носить одежду, изготовленную из тканей определенного фасона, расцветки и стоимости.