Зелье от чумы (СИ)

   Противоядие здесь - это жёлуди секвойного дуба и листья глубоководной белой водоросли. Стана вчиталась в способы их обработки и приготовления. Они были несколько странные, но, судя по всему, вытягивались из них именно противоядия от растительных и животных ядов, хотя не полностью. Мозг анчутки усиливал действия противоядия, моровые грибы давали противовоспалительный эффект... Только зачем они предварительно выдерживаются в настое вёха? Наверно, яд вёха тоже как-то влияет на чумной яд.

   Но ведь то лекарство от чумы, которое слабое и которое может помочь, только если организм лишь немного не справляется сам, по сути такое же! Только вместо белой водоросли, моровых грибов, мозга анчутки и толчёного жемчуга - их распространённые аналоги. Почему же тогда оно не помогает? Почему при тифе можно использовать и редкие моровые грибы, и распространённую чёрную гниль, и лекарство поможет, а при чуме эта замена сводит эффект на нет? Почему при отравлении растительными ядами вместо белой водоросли можно использовать с полдесятка других растений, и они помогут, а при чуме - нет? Почему толчёный жемчуг, который, собственно, только абсорбент, нельзя заменить углём, который такой же абсорбент, а иной раз и более эффективный?..

   Стана взяла рецепт и пошла в лечебницу, чтобы найти кого-нибудь из лекарей. Из комнаты на необтесанных деревянных носилках Радко - он узнавался только по кусочку шрама над лицевой повязкой - с кем-то ещё выносили очередное тело. Ещё два трупа дожидались своей очереди. И пятеро больных ждали своей очереди занять их места...

   В общей могильной яме...

   Оказаться бы с Радко сейчас далеко-далеко от всего этого. Где угодно, хоть на Кивейских болотах половодье. Чтобы самыми серьёзными проблемами были вода в сапогах да гули с ак-гулями...

   - Почему рецепт такой странный? - спросила она первого попавшегося лекаря, поившего больного с бубонами зельем.

   Тот вытер руки о чёрную робу, равнодушно посмотрел в рецепт.

   - Он лечит, - пожал он плечами. - Когда началось всё это, - он неопределённо мотнул головой в сторону рядов чумных, - мы пытались заменять дорогие ингредиенты на дешёвые. Моровые грибы на чёрную гниль или микоту. Белые водоросли на алканну или папоротник. Зелье перестало лечить.

   Почему?

   Неужели чумной яд настолько уникален и не похож на другие яды?..

   А когда окончательно стемнело, и у храмовых ворот привратник зажёг фонарь, Стана нашла Радко. Он сидел у стены лечебницы на деревянной колоде и невидяще смотрел перед собой. Стана хотела подойти к нему и привычно сесть рядом, но он сделал предостерегающий жест:

   - Не подходи ко мне.

   Его голос из-под маски звучал глухо.

   Стана обиженно посмотрела на него, а в следующее же мгновение её захлестнул ужас понимания сказанного.

   - Ты... - севшим голосом начала она и поняла, что не может выговорить страшное в своей обречённости слово "заболел".

   - Да, - он смотрел на неё прямо и почти спокойно.

   Как не своя она подошла к нему и потрогала лоб. Он был горячим. Пульс колотился быстро-быстро. Но ни в подмышках, ни в паху, ни на шее бубоны не прощупывались.

   С бубонами больной может выжить. Редко, но может. Без бубонов - нет...

   Но, может, это не чума? Может, случайная костоломка какая-нибудь...

   - Может... - начала она, понимая, что это напрасная надежда, но отчаянно цепляясь за неё.

   Он покачал головой.

   - Чума. Я ещё вчера вечером почувствовал не то. Но грешил на усталость. И... надеялся. А потом... понял.

   Чума... Смертный приговор. Но если с плахи или виселицы ещё можно сбежать, то от чумы - нет...

   - Зачем ты сюда поехал... - в отчаянии прошептала Стана, чувствуя, как по щекам текут слёзы.

   Он снова посмотрел на неё - прямо и почти спокойно:

   - Мор - это поле битвы. Я воин. Как я мог отсиживаться в тылу, если ты ехала на войну?

   Радко положили не в общих комнатах, а отдельно за маленькой перегородкой. Стана напоила его двойной порцией зелья, потом - а вдруг поможет? - зельем от глистов. Но жар нарастал. Стана не могла спать, сидела около него, потом бежала в свою комнатушку, хватала проклятый рецепт Флориана, вглядывалась в него воспалёнными глазами в отчаянной надежде поймать озарение. Главный алхимик несколько раз пытался напоить её снотворным, но она вырывалась и убегала к Радко. К утру он впал в забытье, дышал очень часто и поверхностно, время от времени начинал метаться и бредить. Её пытались оттягивать от него, безуспешно взывая к разуму, что она ему не поможет, а другим - может быть. Один раз целитель насильно оттащил её в чулан, приспособленный под лабораторию, надавал по щекам и хорошенько встряхнул. Стана немного пришла в себя и попыталась приготовить зелье, которое она варила последние три недели, но всё валилось из рук. В конце концов главный алхимик сочувственно посмотрел на неё и махнул рукой. Стана помчалась к Радко.

   Он лежал неподвижно, как мягкая бескостная кукла, и бредил. Стана принесла миску воды, смочила в ней тряпку и положила ему на лоб. Радко открыл глаза - невидящие, плывущие - но её, похоже, узнал.