Зелье первокурсников

В глазах графа что-то неуловимо изменилось, я бы назвала это голодным блеском, но даже про себя жалея его аристократическое самолюбие, остановилась на «глубокой заинтересованности». В любом случае, когда я осторожно потянула его за рукав в сторону вкусных запахов, он не сопротивлялся.

В столовой всегда было по уютному шумно. Здесь немного гудели магические печи, которые играя пламенем, грели, варили, тушили и жарили. Призрачные тонкие руки без чьей-либо помощи, а лишь благодаря магии созидания, подхватывали готовые блюда и расставляли все на длинный дубовый прилавок. Тот, кто создавал блюда для завтраков, понимал в этом толк. Этот маг-созидатель явно увлекался кулинарией. А вот создатель обеденного меню, скорее всего, ненавидел людей или был форменным недоучкой. Кто ещё мог дать задание ставить в печь куриную грудку на два часа? Сами печи, мне кажется, были возмущены, таким отношением. Действительно, хорошо в обед получались только пышки — в меру тянущиеся, пухлые и слегка промасленные с одной стороны. Но меня терзала смутная догадка, что в этом случае печкам, наконец, разрешили самим отсчитывать правильное время приготовления.

К столу, где уже дымилась каша, и умопомрачительно пах свежий хлеб, мы прошли быстро, людей пока было немного. Но Фицуильям почему-то замер. Пока я шагала вперед и ставила себе кашу, бутерброды с сыром и чай, граф шел за мной как на привязи. У стола с фруктами я остановилась и выразительно взглянула на пустой поднос напарника.

— Вы что-то говорили о беконе, — как будто проснулся он. — Не могу его найти.

Мне стоило больших трудов не закатить глаза. Про себя я напомнила себе, что рядом со мной созидатель, надо иметь терпение. Вместе с ним прошла к омлетам и, стукнув костяшками пальцев по дубовой столешнице, четко проговорила.

— Глазунья и бекон.

Через несколько секунд перед нами материализовались полупрозрачные тонкие руки, похожие на призрачный набросок художника. Бекон еще скворчал, а хрупкие кисти уже растворились. Лицо графа преобразилось, он даже наклонился к прилавку, чтобы рассмотреть только ему заметные плетения.

— Фицуильям, — он не отреагировал, и я дотронулась до локтя. — Вы ничего не увидите, маг-созидатель работал у печей, а не у столешницы.

Он кивнул и последовал за мной. По его задумчивому виду стало понятно, что теперь на нашу столовую он смотрит совсем по-другому. Конечно, в обед все блюда уже стоят готовыми, и никакой стук не позволит попросить что-то другое. В общем, завтрак явно произвел на него впечатление.

За дальним концом одного из длинных столов я заметила Лил и Ильима, куда и направилась.

— Как вы узнали, где именно работал маг?

Я думала, граф пойдет к кому-то из своих друзей, но он по-прежнему шел за мной. Хотя если бы он хотел уйти, то сначала попрощался бы, действительно, совсем я забыла об этикете.

— Мой отец был созидателем и у меня дома кухня похожа чем-то на нашу столовую. Когда он ее создавал, то объяснил кое-какие принципы. Например, что вся магия кухни в очаге и именно к нему ведут нити созидания. На стук же реагирует обычная сигналка.

Я не любила говорить об отце и его магии, это было чем-то личным и на самом деле очень болезненным. Но граф не выглядел как человек, который будет лезть не в свое дело. Ему было легко отвечать коротко и по существу, и не ждать новых вопросов, дополнений или комментариев.

Только мы сели, улыбающаяся Лил представилась по полной форме, а вот граф назвался Фицуильямом. Так, запросто.

И я и Ильим молчали, но за нас отдувалась бодрая Лил. Она умела правильно и заинтересованно говорить о погоде, чем вызвала незначительное одобрение графа. Еще она знала, когда нужно делать паузы, чтобы мы с Ильимом попеременно вставляли «да» и «нет», за что мы ей от души улыбались. И в целом она смогла создать видимость общего разговора, когда никто не чувствует себя лишним, даже если очень старается.

Завтрак закончился, граф вежливо откланялся, а мы собрались на зельеварение. Ильим незаметно подошел и молча забрал у меня сумку. На его плече две сумки смотрелись как-то очень мило, при этом сам он еще толком не проснувшийся и растрепанный, стал как будто старше и увереннее. Лил удивленно улыбнулась, но не стала никого задерживать и пошла вперёд.

Все зельеварение и ритуалы у Студегорна меня удивляло внимание Ильима. Причем на этих занятиях по традиции было не до нежностей. Тэрволин с решимостью отпетого головореза без предисловий показала, как правильно рубить корень веретени, почему-то орудуя огромным тесаком. И в этот момент лучше было замереть на месте и не шевелиться. Но Ильим спокойно помогал мне с зельем и, подавал ингредиенты. Хотя Тэрволин смотрела на это неодобрительно.