Зелье практикантов

— Не такой, — согласился Астер. — Благодаря моему видоизмененному заклинанию поднятия, вашей связи и зелью для его шерсти он не такой, как все. Но мы вообще с трудом понимаем, какой он. А пока ничего не ясно нужно быть предельно осторожными.

Кажется, Астер очень злился, причем не столько на меня, сколько на себя. Потому что он говорил не резко, а вполне спокойно, но все равно проскальзывало раздражение. И он шевелил пальцами, будто прощупывая в воздухе нашу связь и досадуя, что его саблезуб, теперь мой.

— Ваша связь — это слишком непонятная вещь. Каким образом она появилась, насколько безопасна и прочна? И поэтому лучшим вариантом было бы ее разрушить, а Тома воскресить вновь.

— А если бы вы убедились, что она безопасна? Вы бы позволили ее сохранить? — осторожно уточнила я и непроизвольно коснулась груди там, где под пиджаком была спрятана колибри.

— Возможно, — ответил он, отмечая мое движение рукой. — Ели бы ее можно было перекинуть с адепта на кого-то из преподавателей и затем спокойно ее изучить.

Я сглотнула и опустила руку, а Астер как всегда понял больше, чем ожидалось.

— Рассказывайте, что вам известно о связи, — сухо сказала он, и поднялся со стола. Теперь он нависал надо мной, а я посмотрела на Тома и поняла, что не хочу терять ни связь с ним, ни его самого. Если его воскресят снова, возможно это будет совсем другой саблезуб. По логике говорить Астеру о том, что стоит уничтожить колибри и связь распадется, не стоило. Но внутри росла уверенность, что надо поступить наоборот. И потому я рассказала. Все же профессор исследователь и для него иногда важны такие вещи, которые другим совсем не нужны.

— Значит, адепт Риверс говорил о защите, — задумчиво проговорил Астер. — Хорошо, мы с ним обсудим, возможно, кое-что воссоздадим и сможем сконструировать некую модель, а потом…

— А он в школу может не вернуться, — сказала Астеру и быстро продолжила, пока еще смелость меня не покинула, а то от мрачного взгляда профессора мне уже было нехорошо. — Может быть, вы ему напишите, что он здесь пригодится и без магии?

Профессор посмотрел на меня как-то слишком понимающе, как будто я просила не за своего друга, а за любимого…брата. Честно говоря, эта просьба вылетела спонтанно. Граф мог быть уже в школе, а я и не зала об этом. Но с недавних пор я очень верила своему внутреннему чутью и сейчас знала, что делаю все правильно.

Астер обошел стол и сел.

— Хорошо, — сказал он. — Вечером жду вас на занятие. Том остается со мной, раз все еще меня слушает.

Профессор взял стопку листов и начал перебирать, видимо, показывая, что разговор окончен. А я немного замялась, но все же задала важный вопрос:

— Простите, — начала я, и он поднял голову. — Там, на поле, я наложила на вас заговор на удачу. Он сработал?

— Думаю да, — сказала он, и опять вернулся к просмотру листков. — Единственную травму я получил, когда вы мне дали в глаз.

— Простите, — в ужасе пробормотала я, смутно припоминая голос Астера, просивший «отпустить кота», а про свой удар, вообще, забыла. Окончательно.

— Прощены. Синяк сошел от одного единственного заговора профессора Тэрволин, — после чего он вдруг тихо продолжил. — Жаль с волосами так не получилось.

— С ними тоже я? — еще сильнее ужаснулась и приготовилась, по меньшей мере, к медленной казни.

— Нет. Это профессор Эрвир. Он бросил в нас живой огонь…. Он был одним из тех, на кого вы наткнулись в лесу, — не поднимая головы, ответил Астер, а потом все же посмотрел на меня. — Вам не пора на занятия?

Из лаборатории я почти вылетела, только и успела улыбнуться саблезубу. Про себя я немного ликовала, потому что Тома пока не собираются трогать, еще чуть-чуть радовалась по поводу своего заговора, который оберегал Астера… А еще думала, что нам (мне, Фицуильяму и Сэму) очень повезло. Мы, наверно, родились в рубашках, потому что если среди дезертиров был Эрвир при других обстоятельствах от нас остались бы угли, да и только.

День быстро закрутился. Лекция — практика, лекция — практика, обед, и опять, лекция — практика. Нам не дали шанса даже нормально поздороваться, как будто боялись, что мы ударимся в какие-то крайности. Поговаривали, что в лазарете боевиков каждый вечер снабжали тонизирующими и успокаивающими зельями. После единственного боя все наши маги незначительно, но изменились. Около десяти человек остались служить в армии, остальные продолжили обучение, но казались немного отрешенными. Нам нашептали, что уже были непонятные драки. А еще в лазарете до сих пор выхаживали двух парней, которые попали под огненный вал. К сожалению, эльфийский целитель ушел раньше, чем прибыли они.

К моему удивлению лучше своих сокурсников держались магички. Они побывали там же, видели то же, что и парни, но как будто просто стали старше и сплоченнее. Но школа быстро затягивала в обычную жизнь. И свободного времени на переживания, даже в первый день почти не было.

— Ильим, Рей смелая, она сама дойдет, — говорила Лил вечером, когда я собиралась на занятие по управлению воскрешенными.