Зеленая

Все больше холодало; близилась моя первая северная зима. Бывало, холодные дожди заряжали на несколько дней подряд. Я постоянно дрожала от холода. Госпожа Тирей куталась в шерстяной плащ, а мне не удосужилась дать даже платка. Я по-прежнему ходила в одной тонкой сорочке. На ночь в моей комнате разжигали небольшую жаровню, над которой я сушила припрятанные гранатовые зернышки, и потихоньку выкрадывала у госпожи Леони шелковые нитки.

Я мечтала раздобыть кусок материи. Надо только придумать, как отвлечь госпожу Леони.

* * *

Как-то госпожа Леони принесла на урок плоский сундук, который открывался сверху. Оттуда выдвигалось несколько ящиков, похожих на деревянные крылья. В ящиках лежали тюки материи — муслина, ситца, поплина, шелка, шерсти и других тканей. От материи душно пахло камфарой и кедром, так как сундук был из кедра. Некоторые ткани были такими пестрыми, что рядом с ними и бабочки показались бы скучными. Другие были простыми и мрачными.

— Каждая материя хороша по-своему; все виды тканей продаются на базаре, — сказала госпожа Леони.

Я никогда не была на базаре, но моя короткая биография не интересовала наставницу.

— Я научила тебя считать нити. С опытом ты сумеешь определить качество ткани даже издали. Ты знаешь о тканях не все, что нужно, но пока и этого хватит. — Она развернула примерно на локоть тонкую шерсть. — Я принесу ткацкий станок, чтобы ты видела, как делают ткань. — На лице ее появилась опасная улыбочка, и я поняла, что меня скоро будут бить. — Скажи-ка, девочка, что за шерсть у меня в руках?

Вопрос был с подвохом, потому что она еще не рассказывала мне, какие бывают виды шерсти. Но я подслушала, как она разговаривала с госпожой Тирей о материях, поэтому ответила наугад:

— Это кашемир, госпожа.

Лицо у нее вытянулось.

— А ты не дура! Осторожнее пользуйся орудием, которое находится между твоих ушей!

Раздражение ее прошло, и госпожа Леони поманила меня к себе. Я щупала ткань и слушала ее рассказ о козах особой породы, которых выращивают в Синих горах. Их шерсть невероятно тонка, и из нее прядут самую дорогую пряжу.

Заведя руку за спину, чтобы она не видела, я вытащила из ящика кусок шелка и уронила его на пол. Госпожа Леони в тот момент разглагольствовала о козах, поглаживая кашемир, и ничего не видела.

Я тихо радовалась. Она непременно заметит, что кусок шелка упал. Но поскольку я не пыталась затолкать материю под стул или спрятать ее, она наверняка решит, что ткань упала нечаянно.

Все же зрение у нее оказалось острее, чем я думала. Аккуратно свернув кашемир, госпожа Леони велела мне встать у сундука и пошла звать госпожу Тирей с шелковой трубкой, наполненной песком.

Через час я стояла во дворе и, дрожа, смотрела, как уходит последний серый дневной свет из-под гранатового дерева. Холод позволил мне притвориться, что дрожу я не от слез. Наставницы — злобные чудовища! Я убью их, как богиня убивает демонов, а потом отправлюсь домой через море.

Правда, уже тогда я многое понимала. Федеро отнял меня у отца с помощью слов, а не щегольского дуэльного клинка. И я освобожусь от мерзких теток-опарышей словами, а не силой оружия.

Ворота распахнулись настежь, и я вздрогнула. На Гранатовый двор рысью въехал всадник. Федеро! Он появился очень кстати, как будто прочитал мои мысли.

Он заметил меня раньше, чем подъехал к зданию, и ловко соскочил с седла.

— Девочка! — Неподдельная теплота слышалась в голосе Федеро; впервые кто-то по-человечески обращался ко мне с тех пор, как я поселилась в холодной каменной тюрьме. — Как тебе здесь живется?

— Ах… — Я готова была выплеснуть на него все свои несчастья и страхи, но потом оглянулась на дом. В тени под галереей стояла госпожа Тирей. — Дождь холодный, а солнце на небе очень маленькое. — Правда, даже такие слова вполне могли сойти за жалобу.

— Глупышка! — Он нагнулся и ласково убрал с моей щеки прядь волос. — Возьми плащ, и согреешься. Солнце не слишком-то любит Медные Холмы.

Плаща мне не давали, но я знала: пока госпожа Тирей подслушивает, ни в чем признаваться нельзя.

Федеро взял меня пальцами за подбородок, несколько раз наклонил мою голову туда-сюда. Затем посмотрел на мои босые ноги и голые плечи. Хотя выпороли меня очень больно, ни синяков, ни кровоподтеков трубка не оставляла. Тогда я поняла, что орудие пытки мои мучительницы выбрали не случайно. Мешок с песком должен был сломить мою волю, не уродуя.

— Чему ты научилась? — спросил он.

— Я умею готовить шпинат. И знаю одиннадцать разных стежков. — Несмотря на то что мне не хотелось хвастать, я невольно улыбнулась. — Знаю, когда нужно чистить поцарапанный стол лимонным соком, а когда — пальмовым маслом.

— Мы еще сделаем из тебя знатную даму! — Федеро широко улыбнулся, как будто мое заключение приносило ему только радость.

— Что значит «сделаем знатную даму»? — спросила я. Еще никто не объяснял, зачем я здесь.

— Всему свое время, девочка, всему свое время. — Он снова взъерошил мне волосы. — Пойду-ка побеседую с госпожой Тирей. Пожалуйста, присмотри за моей лошадью.