Зеленая карта

Женька встал. У него было маленькое, бледное, очень злое лицо; он вообще казался очень маленьким среди этих переростков — они хватали его за футболку, били по ногам, толкали всей своей немалой массой…

Они ничего не могли с ним сделать.

Женька забил. И еще.

Среди парней в желтом начались свои разборки. Кто-то был виноват, кто-то пропустил, кто-то не так сыграл; мат-перемат стоял до неба, как оглобля.

Краснощекий парень в воротах Женькиной команды исполнял одновременно роль сектора болельщиков — прыгал и орал невразумительно, но бодряще.

Женьку снесли снова.

Он снова встал.

И — в следующую минуту — забил.

— Все! — заорал парень в воротах. — Пять-два, спускайте воду!

Сидевшие на скамейке парни завопили и заулюлюкали; кто-то пожимал кому-то руку, кто-то был явно доволен, кто-то не скрывал досады. Парни в желтом топтались на площадке, все еще выясняя отношения; на них уже не обращали внимания.

Дима смотрел на Женьку.

Он видел, как он идет к площадке, ровно идет, стараясь не хромать. Останавливается перед длинным парнем в куртке с красным быком-«Чикагобуллсом» на спине, что-то говорит, едва разжимая разбитые губы.

Тот переспрашивает.

На Женькиных бледных щеках проступает румянец; он повторяет свой вопрос, парень в куртке с красным быком пожимает плечами. Разводит руками, смеется, что-то спрашивает у приятеля; Женька сделал еще один шаг, и лицо у него было такое, что Дима сразу вышел из-за щита.

Женька его не заметил.

— Ты обещал! — кричал сын уже со слезами в голосе. — Вы же мне обещали, гады!

— Ты фильтруй базар, — угрожающе протянул парень с быком на спине. — За такие слова…

— Вы мне обещали отдать форму!

— Какую-такую форму?! Мы в глаза никакой формы не видели, пошел ты на фиг!

Женька всхлипнул и схватил парня за куртку. Парень сбросил его руку и оттолкнул так, что мальчишка еле удержался на ногах.

— Хлопцы, гля на этого сцыкуна, тут еще права качает…

Дима уже бежал. Дверь на площадку была с противоположной стороны, но железная сетка прорвалась во многих местах, и Дима легко протиснулся в прореху.

Парень с быком оказался почти одного с ним роста.

— Слушай, — Дима старался говорить спокойно. — Или отдавай ему форму, или…

Пацаны вокруг притихли — от неожиданности. Парень с быком насупился:

— Чего надо? Иди себе, дядя…

Дима протянул руку и крепко взял парня за плечо:

— Где форма? Ну-ка, побежал, принес, слышишь?!

— Да пошел ты на фиг! — выкрикнул парень, вырываясь. — Какую, бля, форму?

— Эй, в чем дело? — один из мужиков, сидевших на скамейке, поднялся, другой остался сидеть, но оба смотрели на Диму.

Совсем рядом, за спиной, был Женька. Дима чувствовал его взгляд.

А если ошибка? Если этот пацан с быком на спине действительно не имеет к Женькиной форме никакого отношения?

Дима обернулся. Женька был очень бледен, маленький бледный мальчик с обветрившимися губами.

— Женя, это он тебе обещал отдать форму?

Вокруг протестующе заматерились.

— Это ОН? — переспросил Дима.

— Мужик, чего надо? Иди отсюда, пацаны играют в футбол, чего ты лезешь? — тот, со скамейки, уже стоял рядом.

— Он у моего сына форму…

— Да какую форму?! — взвизгнул переросток. — Ты, дядя, уху ел…

Выворачиваясь, парень лягнул Диму по колену. Дима не почувствовал боли, схватил за ускользающий воротник…

Его ударили по ноге. И сразу еще раз ударили; в следующую секунду мужик ухватил Диму за грудки, от резкого движения рукав его куртки поддернулся, обнажая синеватую татуировку. Дима рванулся…

— Ах ты, сука?! Ты на кого руку поднимаешь?! — рявкнул мужик…

* * *

На специальных зажимах им вынесли рентгеновские снимки, мокрые, блестящие, как дельфинья шкура:

— Несите доктору, пусть опишет…

Дима прекрасно помнил, как выглядят спрятанные Ольгины слезы. Затертые, тщательно запудренные, их мог разглядеть только человек, хорошо знающий Олю… Ольгу, поправил он себя.

За ухом у Димы надулась шишка, из рассеченной брови постоянно что-то сочилось, колено не желало сгибаться. Женька был весь в синяках, собранный, очень сосредоточенный; сильнее боли его донимал страх перелома.

— …Нет, перелома нет. Отечность — за счет сильного ушиба… Повреждены связки. Мы можем наложить гипсовую повязку…

— Гипс?! — взвился Женька. — Но ведь перелома нет!

Дяденька-травматолог глянул на Женьку из-под очков:

— Ты же хочешь, чтобы зажило без последствий?

— Мне играть надо, — сказал Женька тихо. — У меня первенство… Мне нельзя гипс!

Травматолог перевел взгляд на Ольгу:

— Вы мать, решайте… Что до вас, молодой человек, — это Диме, — то сотрясения, на ваше счастье, тоже нет, легко отделались…

Дима потрогал шишку за ухом. Поморщился.

— Пошли, — Женька шагнул к двери, но, ступив на больную ногу, побледнел и схватился за Димин рукав.

— Жека… — растерянно сказала Ольга. — Может, гипс?

Дима давно не видел энергичную Олю такой беспомощной.

Женька замотал головой:

— Я знаю… Упражнения специальные… я восстановлюсь.

Травматолог покачал головой:

— Бог мой, какие упражнения? Впрочем, смотрите сами…

Ковыляя и держась друг за дружку, выбрались на улицу.

— Я пойду машину поймаю, — сказал Ольга. И пошла — с каждым шагом ее походка обретала обычную упругость и уверенность.