Зеленая кровь

— Ничего, малыш, — отозвался пес. — Я твой запах запомню. Надолго.

Они замерли друг напротив друга, чуть боком, встретившись взглядами и ухмыляясь — но любой человек, читающий знаки зверей, узнал бы в этих ухмылках демонстративные оскалы. Та самая собачья переглядка, похожая на лобовую атаку — отвернувший проигрывает, теряет лицо, а любое движение провоцирует драку. Пес, плотный, тренированный и сытый, даже на вид казался сильнее волка физически — зато в желтых волчьих глазах горела холодная воля мегатонной мощи, компенсирующая истощение с лихвой, а мускулы натянулись, как стальные тросы.

Хольвин чертыхнулся про себя. Вот и расплата за ошибку. Псов он растащил бы, но волка оскорбит вмешательство человека в собачьи дела. Хольвин хорошо знал своего телохранителя и товарища — Шаграт не склонен уступать дорогу наглым чужакам. Волк, тем более, скорее умрет на месте, чем уступит собаке — а значит, быть драке. Как раз вовремя и к месту — Хольвин даже растерялся на миг, все перестало склеиваться.

Он был уже готов жестко одернуть — и смертельно обидеть — Шаграта, но тут девчонка спросила волка:

— Зверь, а у тебя подруга есть?

Хольвин мысленно зааплодировал. До такой бестактной глупости могла додуматься только женщина, но глупость сработала. Оба бойца медленно и осторожно перевели взгляды на ее лицо, старательно сохраняя церемониальную дистанцию. Реплика девчонки давала им возможность разойтись, не попытавшись убить друг друга.

— Не знаю, — голос волка прозвучал горловым рыком. — Была. Не знаю, жива ли.

— Мне сказали — это те самые гады, которых мы тоже ищем, — сказала девочка. — Знаешь, в том здании, где тебя в клетке держали, мы семерых ликвиднули, мертвых. Но главная сволочь осталась… Ты не знаешь, зверь, кто в лесу убийцами руководил — мертвый или живой?

Волк нахмурился и отвел взгляд — задумался. Шаграт быстро взглянул на Хольвина — и Хольвин поднял ладонь: «сидеть!». Пес вздохнул и послушно сел на край стула.

— Вроде живой, — припомнил волк, сморщив лоб. — С душком, но вроде не совсем труп. Я видел одного совсем дохлого — жирную такую погань, лоснящуюся… как свежее дерьмо. Там, в здании.

— Это — тот самый, — сказала девочка. — Это он всем командует и новых мертвяков делает. Он тем гадам деньги заплатил, чтобы они живого волка привезли.

— Порву тварь, — прорычал волк совсем тихо и грозно. — Когти сточу, но из-под земли вырою — и порву.

— Так и надо, — вырвалось у Шаграта. — Правильно.

Хольвин чуть не плюнул с досады — но волк, против ожиданий, не огрызнулся, услышав голос пса. Он, удивленно приподняв брови и склонив голову набок, присвистнул:

— Да-а?

— Я десять штук таких уложил, — сказал Шаграт, приподнимаясь. Напряжение, висевшее в воздухе, развеялось. — Один в меня стрелял, смотри, — и на миг повернулся шеей, зашитым рубцом от касательного ранения.

Волк воспринял это не только как демонстрацию доблести — он углядел демонстрацию кое-чего еще.

— На сантиметр бы дальше — и Темень, — сказал он с чуть слышным сочувствием. В Младшей Ипостаси в такие моменты виляют хвостом. — А ты?

— А я его за руку, — сказал Шаграт. — За ту, с пистолетом. За руку зубами, а лапами на грудь, чтоб с ног сбить. Нас же специально учат…

— Да, круто, — кивнул волк.

Он подошел ближе — и оба потянулись друг к другу носами. Для того, чтобы обнюхаться, как велит полный церемониал, им понадобилось перекинуться — и они перекинулись, обнюхали друг другу морды и перешли к анальным зонам, тщательно и серьезно, чтобы не ошибиться в статусе. Шаграт первым вильнул хвостом по-настоящему, что выглядело, скорее, обозначением доброй воли, чем признанием поражения — и волк настолько хорошо это понял, что вильнул в ответ.

Хольвин сдержал облегченный вздох и впервые взглянул на девчонку не как на недоразумение в берете. Она улыбалась, обхватив себя за плечи; худенькая такая взлохмаченная птаха, слишком много темных кудряшек, чтобы можно было засунуть под берет их все. Глаза яркие, взгляд хороший. Ей, вроде бы, около двадцати, но больше пятнадцати не дашь — и совсем неплоха, как Хозяйка, не по возрасту, видимо, врожденный талант. Развитая интуиция плюс любовь и понимание. Сначала рысенок, теперь псы… молодец. Переманить бы ее в Лигу из СБ…

Оба пса — и дикий, и домашний — вернулись в Старшую Ипостась, чтобы закончить разговор. Их голоса теперь зазвучали дружелюбно и спокойно: определились и разобрались. Волк старше — следовательно, Шаграт может подчиниться, не унижаясь. Отлегло от души.

— Тебе в лес не надо, — говорил волк. — Тебя ребята порвут раньше, чем я успею слово вставить. Мы собак не любим, сам понимаешь.

— Да мы волков тоже — не очень… я б тебя тоже в свою Стаю не звал…

— Ты за человека не бойся. Я присмотрю. Он мне понравился.

— У вас там, в лесу, всякое разное…

— Да не скули ты! Я в этом вашем городе, может, и не стал бы особенно выпендриваться, но в лесу-то хорошо чую, что к чему. Проведу, не поджимай хвост.

— И все-таки лучше бы и я…

— Нет, парень, прости. Съедят. Я знаю, о чем говорю. У нас все по-взрослому.

Хольвин потрепал Шаграта по щеке — эта ласка уже ничему не мешала.