Зеленая кровь

— Да нет же, говорю. Выехала на шоссе с грунтовой дороги. Оттуда, из-за Уютного. Мы прошли до самого места, откуда она взялась. Там лес и высоченный забор с железными воротами. Огорожено много места и пахнет зверем, кровью, бензином и всякой человеческой дрянью. Ходячей падалью несет — с ног сбивает. Могу показать, где. Возможно, они еще туда вернутся.

— Старый, — восхищенно сказал Хольвин, — да ты бесценный волк!

— А то…

— А каким зверем там пахнет? Ты хочешь сказать — охотничьими трофеями? Убитыми?

— Нет, не только, — Старый мотнул головой. — еще и живым зверем. Медведем.

— Медведем… вот как… Совсем нехорошо…

— Не первой молодости, но не дряхлым еще. Нездоровым и голодным. И еще… как бы… вроде от него, как иногда от людей пахло. Перегаром яда этого… Но далеко было, так что, может, я и ошибаюсь, — закончил Старый.

— Ничего себе… — Хольвин присвистнул, и щенки насторожили уши на звук. — И ты это все унюхал через забор?!

— Мы прошли по периметру, — сказал Старый. — Ночью. И все хорошенько обнюхали. Это общее мнение.

— Медведь — в клетке, наверное, — вставила Нахалка. — Запах такой… привязанный к месту и затхлый. И еще — там в одном месте вкусно пахло, коровой.

— Корова — это человеку неинтересно…

— Нет, нет, интересно, — возразил Хольвин. — Мне все интересно. Продолжайте, пожалуйста.

— А убивали там и вправду много, — задумчиво сказал Пройдоха. — Правда, Старый, много?

— Туда, наверное, приносили добычу, — сказал Хольвин. — Убитых из вашей Стаи тоже туда отнесли?

— Нет, — подал голос Лютый. — Я тебе не говорил? С наших содрали шкуры, а тела бросили, где придется. Это я помню. Видел.

— Да, тела в лесу остались. За забором убивали, а не приносили мертвых, — сказал Старый. — Что я, не отличу? Там в одном месте пахнет так, будто кровь на метр в землю впиталась. По-твоему, так может быть, если просто тушу положить? Которая уже кровоточила в другом месте?

— А звери разные, — заметила Нахалка. — Но уж не волки.

— Да, точно, — поддержал Пройдоха. — Не волки. Пахло слишком так… — и облизался.

— Это что значит? — спросил Хольвин.

— А то и значит, — ухмыльнулся Старый. — Слишком приятно пахло, щенок прав. Вкусным мясом. Я бы сказал, лосем… или оленем. Может, еще коровой. И молодыми…

— Очень это все интересно, — сказал Хольвин. — Только мне бы еще увидеть это место…

Он не успел закончить, как волки подались вперед.

— Пойдем, — сказал Старый. — Пойдем посмотрим. Если ты хочешь посмотреть, чтобы потом их там убить — это очень справедливо. И полезно. Потому что для еды, конечно, все убивают, но когда мертвые убивают живых — это против Закона.

Хольвин встал. Волки тщательно потушили костерок, прикопав его песком и затоптав, спрятали под корягу кусочки кремня, которыми выбивалась искра — уже через пять минут Стая приготовилась к маршу.

Тем временем младшие окончательно освоились с присутствием поблизости человека. Веселый волчонок-подросток, по виду лет одиннадцати-двенадцати, игриво толкнул Хольвина лбом в грудь:

— А я тебя съем! Укушу сюда, смотри! — вытянулся на цыпочках, щелкнул клыками рядом с кожей и ущипнул за шею. — Я могу тебя съесть!

Хольвин рассмеялся и поднял волчонка за бока. Тот удивился и растерялся, забарахтался в воздухе:

— Эй, отпусти, так нечестно!

— Я боюсь тебя отпускать, — смеясь, сказал Хольвин, раскачивая волчонка в воздухе, как человеческого мальчишку. — Ты меня съесть обещал.

Волчонок смущенно хихикнул и нервно зевнул:

— Я пошутил. Отпустишь?

Хольвин поставил волчонка на ноги и взъерошил его роскошные волосы, алюминиево-серые, казавшиеся в лесном сумраке почти седыми:

— Я тоже пошутил. Ты храбрый, боец. Можешь съесть, кого захочешь, я поверил.

Стая, ухмыляясь, наблюдала за игрой — никто из старших не чувствовал угрозы в поведении человека, а поэтому волки забавлялись. Волчонок почесал нос; он постепенно понимал, в чем смысл урока:

— Да? Это шутка такая? Тогда подними меня еще разок.

— И меня, — попросил второй волчонок, гораздо младше. Хольвин догадался, что это милое существо с обветренным острым личиком — это сучка, самочка. В Стае уцелела еще одна волчица, еще слишком юная, чтобы быть серьезной боевой единицей, но сам факт ее присутствия давал Стае шанс.

Играя с волчатами, Хольвин окончательно решил, что эта Стая выживет, чего бы ему это не стоило. Конечно, «простые люди» больше всего боятся именно этих красивых северных лесных псов, считая их — и не без некоторых оснований — прирожденными убийцами и неприручаемыми дикарями… но что такое их охоты по сравнению с убийствами, на которые легко идут горожане…

— Далеко видно?! — говорил Хольвин, поднимая маленькую волчицу над головой. — Не боишься?