Зеленая машина

Зато Венеру мне удалось значительно лучше разглядеть. Как это давно открыли наши астрономы, звезда любви вечно обращена к Солнцу одной и той же стороной. Таким образом, одна половина этой планеты представляет из себя выжженную пустыню, другая же покрыта вечными льдами. Казалось бы, жизнь невозможна в таком мире. Однако на мгновение мне почудилось, что я уловил на фоне пустыни сложные контуры какого-то тяжелого согбенного существа, медленно шествовавшего по пескам. Я вспомнил рассказы муравьев о том, что Венера населена великанами, построившими себе подземные жилища.

Между тем мы приближались к цели нашего путешествия. Через несколько дней мне предстояло увидеть родную планету и встретить вблизи нее жестокую смерть.

Чтобы отогнать мрачные мысли, я с новым рвением погрузился в математические вычисления. В один прекрасный день, оторвавшись от размышлений, я поглядел вверх и ахнул от изумления. В поле моего зрения находилась новая планета, от которой нас отделяло несколько миллионов миль. В одно мгновение я позабыл о своих формулах и проблемах. Меня охватило неописуемое волнение. Передо мною была родная Земля! Весь дрожа от возбуждения, я напряженно вглядывался в смутные очертания планеты. Постепенно она увеличивалась в размерах, на ее диске начали вырисовываться хорошо знакомые мне очертания морей и континентов. Через некоторое время стали видны также острова и реки. Наше путешествие подходило к концу.

Я заметил, что Эрауэк прекратил свои математические занятия.

— Астран! — долетела до меня его мысль. Затем он сообщил мне, что за время нашего полета он собрал колоссальные материалы относительно планет Солнечной системы и сделал величайшей важности открытие, которое должно было создать новую эру в науке. К сожалению, я не смог понять, в чем заключалась сущность этого открытия. Эрауэк прибавил, что ему должно хватить работы на все время обратного путешествия на Марс. Оказывается, какая-то особенность конструкции земной машины дала совершенно неожиданный толчок мыслям насекомого, позволив ему разрешить некоторые, дотоле ускользавшие от него проблемы.

Эрауэк любезно добавил, что люди оказались не такими дикарями, какими он их прежде считал. Никогда еще не говорил он со мной таким милым тоном. Я начал надеяться, что муравей, изменив к лучшему свое мнение о людях, откажется от своих ужасных намерений по отношению ко мне.

Мы промчались на небольшом расстоянии от Луны. Я смог разглядеть кратеры потухших вулканов, жутко черневшие на ее мерцающем диске. Эрауэк подверг Луну пристальным наблюдениям. Потом снова погрузился в свои вычисления. С напряженным вниманием наблюдал он Землю, четко фиксируя в памяти свои впечатления. Он был так поглощен этими наблюдениями, что ни слова не сказал мне до самого нашего прибытия на Землю.

Мы приближались к поверхности планеты. Вскоре мы вступили в земную атмосферу, и наше движение замедлилось. Начало сказываться сопротивление атмосферы. Я поднял крышку шлема и с упоением втянул в себя свежий воздух Земли. Далеко внизу я различил голубое мерцание воды. Мы спускались прямо на море, видневшееся в прорывах густых облаков. Вскоре до меня донесся отдаленный рев волн. Я посмотрел на Эрауэка. Казалось, насекомому было немного не по себе в непривычной атмосфере: вид у него был жалкий и растерянный. Сообразив, что мы летим к неминуемой гибели, я поспешил сказать насекомому, чтобы оно изменило курс машины, однако оно осталось на этот раз глухо к моим словам: вероятно, мое волнение воспрепятствовало передаче мысли. Мы продолжали падать. Соленый морской ветер ударил мне в лицо; шум волн становился все громче и грознее. Эрауэк, конечно, не мог сознавать угрожающей нам опасности, так как не имел представления о том, что такое бурное море. Через несколько мгновений мы прорвались сквозь слой облаков, нависших над океаном… Перед моими глазами мелькнула ослепительно белая пена, лицо обдало солеными брызгами — и мы погрузились в ревущую клокочущую морскую пучину.

КОНЕЦ ЭРАУЭКА