Зеленая миля

— А как вы объясните моим детям, почему их папочка оказался в тюрьме, миссис Эджкомб? — спросил Дин. — Обвиненный в организации побега убийцы?

— До этого дело не дойдет, Дин. Мы что-нибудь придумаем. Обставим все так, будто побег настоящий.

— Тут уж придется постараться, — усмехнулся Гарри. — Все-таки план этот должен придумать человек, который не помнит, как завязывать шнурки на ботинках.

Джейнис смотрела на него, не зная, что и сказать.

— Толку от этого не будет, — покачал головой Зверюга. — Даже если мы найдем способ вывести его из тюрьмы, толку от этого не будет.

— Почему? — Джейнис едва сдерживала слезы. — Почему не будет?

— Потому что он — негр с лысой головой и ростом в шесть футов и восемь дюймов, у которого едва хватает мозгов на то, чтобы поднести еду ко рту. Сколько пройдет времени, прежде чем его поймают? Два часа? Шесть?

— Раньше он не привлекал к себе внимания. — Слеза потекла-таки по щеке Джейнис. Она сердито сбросила ее ребром ладони.

Джейнис говорила правду. Я написал письма друзьям и родственникам с Юга с одним вопросом: не попадались ли им в газетах заметки о человеке с внешностью Коффи. Не попадались. Такие же ответы получила на свои письма и Джейнис. Кроме одного. В городе Маскл-Шоулз, штат Алабама, в 1929 году смерч разрушил церковь во время службы. И крупный лысый негр вытащил из-под развалин двух человек. Поначалу их приняли за мертвых, но, как выяснилось, ни один серьезно не пострадал. Это было чудо, сказал репортеру местной газеты один из свидетелей. Негр, бродяга, нанятый пастором на один день для уборки церкви, бесследно исчез.

— Ты права, не привлекал, — согласился Зверюга. — Но не забывай, что говорим мы о том времени, когда его еще не приговорили к смерти за убийство и изнасилование двух маленьких девочек.

Джейнис не ответила. Молча посидела с минуту. А потом сделала нечто такое, что потрясло меня до глубины души. Точно так же, как недавно потрясли ее мои слезы в момент наивысшего блаженства. Взмахом руки Джейнис смахнула на пол все, что стояло на столе: тарелки, стаканы, чашки, вазочки, ложки, вилки, молочник, чайник. Осколки полетели во все стороны.

— Святое дерьмо! — Дин отпрянул от стола и едва не упал вместе со стулом.

Джейнис этого и не заметила. Смотрела она на меня и на Зверюгу.

— Так вы хотите убить его, паршивые трусы? Вы хотите убить человека, который спас жизнь Мелинде Мурс, который хотел вернуть к жизни девочек? Что ж, по крайней мере на свете станет одним черным человеком меньше, так? Вы сможете этим утешиться. Одним ниггером станет меньше!

Джейнис поднялась, взглянула на свой стул и отшвырнула его к стене. Стул, конечно, от стены отскочил и упал на осколки тарелок, чашек, стаканов. Я взял жену за руку, но она вырвалась.

— Не прикасайся ко мне. На следующей неделе ты превратишься в убийцу, такого же, как этот Уэртон, так что не прикасайся ко мне.

Она выскочила на заднее крыльцо, прижала фартук к лицу и разрыдалась. Мы четверо переглянулись. Потом я поднялся из-за стола и принялся за уборку. Сначала Зверюга, потом Гарри и Дин присоединились ко мне. После того как мы более-менее привели кухню в порядок, они ушли. За это время никто не произнес ни слова. Все, что могли, мы уже сказали.

Глава 6

В тот вечер у меня был выходной. Я сидел в гостиной нашего маленького дома, курил, слушал радио, наблюдал, как сгущаются сумерки. Телевизор — дело хорошее, я ничего против него не имею, просто мне не нравится, как он уводит человека от реального мира, приковывая его к светящемуся прямоугольнику экрана. В этом смысле радио куда лучше.

Вошла Джейнис, присела на подлокотник кресла, взяла меня за руку. Какое-то время мы молчали, слушая льющуюся из динамика музыку, глядя на вспыхивающие на небе звезды.

— Извини, что назвала тебя трусом. — Она заговорила первой. — За всю нашу совместную жизнь я не говорила тебе ничего более обидного.

— Даже в тот раз, когда мы пошли в поход и ты обозвала меня старой вонючкой? — спросил я.

Мы рассмеялись, потом раз или два поцеловались, и все у нас опять пошло хорошо. Она была такой красивой, моя Джейнис, и я до сих пор вижу ее во сне. Я старый, уставший от жизни человек, но мне снится, как она входит в мою комнату в этом стариковском прибежище, где в коридорах пахнет мочой и вареной капустой, мне снится, что она молода и прекрасна, у нее яркие синие глаза и высокая грудь, которую меня так и тянет поласкать, и я слышу, как она говорит: «Милый, я же не ехала в том автобусе, что попал в аварию. Ты ошибся, только и всего». Даже теперь я вижу такие сны и, проснувшись, плачу, зная, что это лишь сон. Я, который так редко плакал, будучи молодым.

— Хол знает? — наконец спросила она.

— О невиновности Джона? Откуда?

— Он может помочь? Может повлиять на Криба?

— Никоим образом, дорогая.

Она кивнула, словно и ожидала услышать такой ответ.

— Тогда ничего ему не говори. Если помочь он не может, не надо ему ничего говорить.

— Хорошо.

Джейнис пристально посмотрела на меня.

— И ты не скажешься больным в ту ночь. Никто из вас не скажется. Вы не можете.