Зеленая миля

— Дерьмо ты собачье, терпеть тебя не могу, — произнес он и усмехнулся, когда Перси в изумлении вытаращился на него. — Если ты пожалуешься своим родственничкам, я буду клясться до второго пришествия, что ничего такого не говорил, а эти люди меня поддержат. Так что ты попал в переплет, сынок.

Он повернулся и начал подниматься по лестнице.

— Кертис, — позвал я его, когда он поставил ногу на пятую ступеньку.

Андерсон обернулся, его брови вопросительно поднялись.

— О Перси можно не беспокоиться. Он вскоре переходит в Брейр-Ридж. Там ему будет где развернуться. Так, Перси?

— Как только подпишут все необходимые бумаги, — поддакнул Зверюга.

— А пока они подписываются, он каждый день будет сказываться больным, — внес свою лепту Дин.

Тут прорезался голос и у Перси, который слишком мало проработал в тюрьме, чтобы рассчитывать на оплату больничного.

— Видать, вам очень этого хочется, — прошипел он.

Глава 6

В блок мы вернулись в четверть второго или чуть позже (все, кроме Перси, которого оставили прибираться в кладовой). Я принялся за рапорт. Решил писать его за столом дежурного, боялся, что засну в более удобном кресле, которое стояло в кабинете. Возможно, мои слова покажутся вам странными, учитывая случившееся час с небольшим назад, но с одиннадцати вечера я прожил добрых три жизни, за которые ни разу не сомкнул глаз.

Джон Коффи стоял у решетки, слезы струились из его странных, устремленных в никуда глаз. Казалось, кровь течет из незаживающей, но почему-то не вызывающей боли раны. Уэртон сидел на койке, качаясь из стороны в сторону, и горланил песню собственного сочинения, написанную, надо отметить, на злобу дня.

Слова я, конечно, могу вспомнить очень приблизительно:

Жарим мясо! Я и ты!
Розовое, сладкое, хи-хи-хи!
Это не Билли и не крошка Филли!
Это не Микки и не наша Джилл!
Маленький огурчик, горячий огурчик,
Звали его Дел!

— Заткнись, подонок, — рявкнул я.

Уэртон улыбнулся, продемонстрировав полный рот гнилых зубов. Он-то ведь не умирал пока. Так что энергия била в нем ключом.

— А ты подойди сюда и заставь меня замолчать, — радостно воскликнул он и порадовал меня новым вариантом песни о жареном мясе.

В общем, он имел на это право.

Я подошел к Джону Коффи, вытиравшему слезы ладонями. Глаза его покраснели, мне показалось, что он тоже измотан. Причины я не находил. Он ведь гулял от силы два часа в сутки, а в остальное время валялся на койке. Но чувствовалось, что он едва стоит на ногах.

— Бедный Дел, — прохрипел он. — Бедный Дел.

— Да, — кивнул я, — бедный Дел. Джон, а с тобой все в порядке?

— Его тут нет. Дела уже нет. Так ведь?

— Ты прав. Ответь на мой вопрос, Джон. Ты в порядке?

— Дела нет, он счастливчик. Как бы то ни было, он счастливчик.

Я подумал, что Делакруа, возможно, не согласился бы с этим утверждением, но промолчал. Оглядел камеру Коффи.

— А где Мистер Джинглес?

— Убежал вон туда. — Он указал на дверь изолятора.

Я кивнул.

— Еще вернется.

Только он не вернулся. Пребывание Мистера Джинглеса на Зеленой миле завершилось. И лишь зимой Зверюга обнаружил его лаз: по щепкам от раскрашенной катушки и запаху мяты, идущему из дырки в балке.

Я уже собрался отойти, но не отошел. Стоял и смотрел на Джона Коффи, а он на меня, словно читал все мои мысли. Я убеждал себя, что пора возвращаться к столу и браться за отчет, но вместо этого произнес:

— Джон Коффи.

— Да, босс, — тут же отозвался он.

Иногда человек хочет незамедлительно получить ответ на мучающий его вопрос. Такое произошло и со мной. Я опустился на колено и начал расшнуровывать ботинок.

Глава 7

К тому времени как я добрался до дома, дождь прекратился и на севере завис тоненький серп луны. От сонливости не осталось и следа, теперь мне казалось, что я насквозь пропах запахом Делакруа. Я просто благоухал запахом жареного мяса.