Зелёная Миля (Green Mile)

– Именно так. – Я хотел было слегка приукрасить, добавить пару слов о Перси, но поборол себя. Чем проще, тем лучше, я это знал. – Не было шума. Он просто отошел в угол и сидел там.

– И ничего не говорил об Уортоне?

– Нет, сэр.

– И о Коффи тоже?

Я покачал головой.

– Перси имел что-то против Уортона? Может, он за что-то рассчитался?

– Вполне возможно, – сказал я еще тише. – Перси очень небрежно относился к тому, где можно ходить. Однажды Уортон дотянулся до него, прижал к решетке и слегка пощупал. – Я помедлил. – Ну, позволил себе кое-что, можно так сказать.

– И больше ничего? Только «слегка его пощупал» и все?

– Да, но Перси это очень возмутило, к тому же Уортон сказал что-то вроде того, что с удовольствием трахнул бы скорее Перси, чем его сестру.

– У-гу. – Мурс все время смотрел на Джона Коффи, словно ему требовалось постоянное подтверждение реаль-ности существования этого человека. – Это не объясняет случившегося с ним, но многое говорит о том, почему он стрелял именно в Уортона, а не в Коффи или в ко-го-нибудь из твоих людей. А твои парни, Пол, они все скажут одно и то же?

– Да, сэр, – ответил я тогда ему. – И они расска-жут, – пояснил я Джен, начиная есть суп, поданный на стол. – Я об этом позабочусь.

– Ты солгал, – сказала она. – Ты солгал Хэлу.

Вот такие они все жены. Всегда ищут дырочки, проеденные молью, в лучшем костюме и, как правило, находят.

– Давай посмотрим с другой стороны. Я не сказал ему ничего такого, с чем мы оба не смогли бы жить дальше. Хэл, я думаю, чист. Его там даже не было, в конце концов. Он сидел дома и ухаживал за женой, пока Кэртис не позвонил ему.

– Он не сообщил, как Мелинда?

– Было не до этого, но мы потом поговорили еще, когда уезжали с Брутом. Мелли многого не помнит, но чувствует себя хорошо. Ходит. Говорит о клумбах, о цветнике, который разобьет на следующий год.

Какое-то время моя жена сидела и наблюдала, как я ем. Потом спросила:

– А Хэл знает, что это чудо? Он понимает?

– Да, мы все понимаем, все, кто там находился.

– Отчасти я жалею, что не была там, – сказала она, – но в глубине души все-таки рада этому. Если бы я увидела, как с глаз Савла отпадают корки по дороге в Дамаск, то, наверное, умерла бы от разрыва сердца.

– Не-е. – Я наклонил тарелку, чтобы зачерпнуть последнюю ложку, – может быть, сварила ему супчик. Вот такой, очень вкусный.

– Хорошо. – Но она думала совсем не о супе и не о превращениях Савла по дороге в Дамаск. Она смотрела на горы за окном, опершись подбородком на руки, а глаза ее подернулись дымкой, как горы летним утром перед знойным днем. Таким летним утром, как тогда, когда нашли девочек Деттерик, подумал я безо всякой причины. Интересно, почему они не кричали? Убийца ударил их, кровь была и на веранде, и на ступеньках. Так почему же они не кричали?

– Ты считаешь, это Джон Коффи на самом деле убил Уортона? – спросила Дженис, отвернувшись наконец от окна. – Это не несчастный случай, не совпадение, ты думаешь, он использовал Перси Уэтмора как оружие против Уортона.

– Да.

– Почему?

– Я не знаю.

– Расскажи мне, пожалуйста, еще раз, что произош-ло, когда ты вел Коффи по Миле. Только это.

И я рассказал. Я повторил, что худая рука, просунувшаяся между прутьев решетки и схватившая Джона за бицепс, была похожа на змею – водяную мокасиновую змею, мы их так боялись в детстве, когда плавали в реке, – и как Коффи сказал, что Уортон плохой человек. Почти прошептал.

– А Уортон ответил?.. – Опять моя жена глядела в окно, но все равно слушала.

– Уортон сказал: «Правда, ниггер, хуже не бывает».

– И это все?

– Да. У меня тогда появилось чувство: что-то должно случиться, но ничего не произошло. Брут отодрал руку Уортона от Джона и посоветовал ложиться, что Уортон и сделал. Но сначала болтал что-то о том, что для негров должен быть свой электрический стул, и это все. Мы пошли по своим делам.

– Джон Коффи назвал его плохим человеком.

– Да. Однажды он сказал то же самое и про Перси. А может, и не однажды. Я точно не помню, но знаю, что такое было.

– Но ведь Уортон лично Джону Коффи ничего не сделал, верно? Как он сделал, скажем, Перси.

– Да. Их камеры расположены так: Уортона – около стола дежурного с одной стороны, а Джона – гораздо дальше и по другой стороне. Они и видеть-то толком друг друга не могли.

– Расскажи мне еще раз, как выглядел Коффи, когда Уортон схватил его.

– Дженис, это не приведет нас ни к чему.

– Может, и нет, а может, и приведет. Расскажи еще раз, как он выглядел.

Я вздохнул.

– Думаю, можно сказать, что он был потрясен. Он ахнул. Как ты ахаешь, когда сидишь на пляже, а я подкрадусь и брызну тебе на спину холодной водой. Или как будто ему дали пощечину.

– Конечно, – согласилась она. – Схватить так неожи-данно, это способно напугать.

– Да, – сказал я. А потом: – Нет.

– Так что, да или нет?

– Нет. Не то чтобы потрясение... Так было, когда он хотел, чтобы я вошел в его камеру и он смог бы вы-лечить мою инфекцию. Или когда желал, чтобы я пе-редал ему мышь. Он удивился, но не потому, что до него дотронулись... не совсем так... о Боже, Джен, я не знаю.