Зеленая Роща

– Говорят, король Франциск бывает довольно требователен, – признал Леонардо.

– И воинственен, – подчеркнуто добавил папа. – Хотелось бы, чтобы это свое качество он проявлял исключительно на севере. А значит, разочаровывать его королевское высочество не стоит, если только он не двинет свои армии дальше на юг. Во избежание такого поворота я решил отрядить вам в помощь собственных людей.

Папа Лев подошел с книгой к столу.

– Вот, отыскали в Священном ларце.

Франческо удивленно замер. Священный ларец – это личная библиотека пап, в которой, по слухам, хранятся удивительные книги: и христианские, и те, что были написаны еще на заре веры.

– Ее добыли во время Первого крестового похода, – объяснял понтифик, водружая книгу на стол. – Персидский труд о механических устройствах, написанный в девятом веке от Рождества Господа нашего. Мне показалось, он тоже будет вам полезен.

Явно заинтригованный, Леонардо приподнял непримечательную обложку, с которой давно стерлось тиснение. Увидев же имя автора, он резко обернулся к понтифику.

– Бану Муса!

Его Святейшество кивнул и перевел:

– Моисеевы дети.

Франческо раскрыл было рот, намереваясь задать вопрос, но тут же, смущенный, закрыл и замер.

Леонардо, впрочем, чуть обернувшись в его сторону, ответил:

– Моисеевы дети – это три брата из Персии, жившие за четыре века до аль-Джазари. Аль-Джазари в своем труде упоминает их имена, называя источником вдохновения. Я и не думал, что до наших дней сохранился хоть экземпляр их работы.

– Не понимаю, – прошептал Франческо, подходя ближе. – Что это за книга?

Леонардо накрыл ладонью страницы с древним текстом.

– Подлинное чудо. «Книга об остроумных устройствах».

– Но… – Франческо перевел взгляд на книгу, лежавшую подле нее, которую он с таким трудом отыскал.

– Да, – признал Леонардо, – наш высокочтимый аль-Джазари назвал свое творение в честь более древнего труда, слегка изменив заглавие. Говорят, эти три брата, Моисеевы дети, десятилетиями вслед за падением Римской империи собирали и сберегали греческие и римские тексты. Со временем братья, основываясь на обретенных знаниях, составили собственную книгу изобретений.

– Однако, – присоединился к ним папа, – братьев интересовали не только познания в науке. – Открыв книгу в самом конце, понтифик вынул из нее стопку невшитых страниц. – Что скажете?

Леонардо прищурился, вглядываясь в испещренный вязью пожелтевший пергамент.

– Это раннеарабский, – покачал он головой. – Я не большой его знаток. Со временем, может статься, у меня и вышло бы…

– В моем распоряжении есть знатоки арабского, – отмахнулся папа. – Им удалось перевести текст. Похоже, это одиннадцатая часть одного крупного поэтического произведения. Вступление гласит: «К морю и к ждавшему нас на песке кораблю собралися все мы и, сдвинувши черный корабль на священные воды, мачту на нем утвердили и к ней паруса привязали».

Франческо нахмурился, гадая, где он уже слышал эти строки.

Понтифик тем временем продолжил декламировать перевод по памяти:

– «Взявши барана и овцу с собой, на корабль совокупно взошли, сокрушенные горем, лиющие слезы… и пошли по течению вод Океана берегом к месту, которое мне указала Цирцея».

Франческо, не в силах сдержаться – до того сильно было удивление, – ахнул, перебивая папу:

– Цирцея… Так ведь это же из…

Леонардо сдвинул страницы и подтвердил его догадку:

– Хотите сказать, это перевод «Одиссеи» Гомера?

Не скрывая гордости, Его Святейшество кивнул.

– Сделанный на арабский приблизительно девять веков назад.

Если так, то это, выходит, самое раннее письменное изложение поэмы. Дар речи вернулся к Франческо, и он спросил:

– Откуда же здесь, в персидской книге о механических устройствах?…

– Возможно, причина в этом.

Папа показал последнюю невшитую страницу, на которой была выполнена затейливая иллюстрация. Она напоминала механическую карту с шестернями, витыми проволоками, и охватывала Средиземноморье и примыкающие земли. Тем не менее выглядела карта незавершенной.

– Что это? – спросил Франческо.

– Загадка, – обратился папа к Леонардо, – которую, как я надеюсь, вы, мой дорогой друг, сумеете решить. Мои переводчики осилили всего лишь несколько намеков.

– Каких же? – Глаза Леонардо горели возбуждением. Тайна его заинтриговала.

– Первая подсказка. – Папа постучал пальцем по страницам с арабским переводом «Одиссеи». – В этой песне рассказывается о сошествии Одиссея в подземный мир, в страну Аида и Персефоны, то есть в греческий ад.

Франческо недоуменно нахмурился.

Папа указал на иллюстрацию с механизмом и пояснил:

– Похоже, что Моисеевы дети пытались сконструировать устройство, которое указало бы им путь. – Тут он очень пристально посмотрел на Леонардо. – Дорогу в преисподнюю.

– Бессмыслица, – усмехнулся художник.

– С какой стати братьям было искать дорогу в такое место? – вздрогнув, спросил Франческо.

Папа пожал плечами:

– Никто не знает, но меня это тревожит.

– Почему? – спросил Леонардо.

Папа посмотрел на маэстро и его подмастерье, словно готовясь исповедаться. Потом указал на последнюю строку под иллюстрацией.