Зеленая тетрадь

А мне что ответить? Что как дела в компании наперекосяк пошли, так всё, Машку как отрезало? Что чувствую одну усталость? С Алинкой, когда все начиналось, я подумал, что вот она, передышка. А потом все еще хуже стало. Не помню даже, когда в последний раз чувствовал себя счастливым. Запутался я. Видать, кризис среднего возраста. Парни только сочувственно повздыхали.

Так мы и болтали о семьях и о бабах, пока не доехали до ВДНХ. Тут Костику пришла в голову идея не то чтобы гениальная, но близкая к этому. Он предложил взять велики напрокат, и как в детстве – только мы и ветер! И к черту баб, работу, любовниц и разводы!

Вот это разговор! Тем более что некоторым тут жирок с живота растрясти не помешает. Ага, это я о Глебке, уж очень он за последнее время стал «солидный». Глеб даже надулся немного, и я поспешил его успокоить – я тоже далеко не Аполлон, так что трясти жирами будем вместе! Это Костику всё равно – что в школе был шпалой, что сейчас.

Я припарковался, мы взяли велосипеды в прокате, и это было самое счастливое событие за несколько лет. Ветерок был свежий, но не пронизывающий, сверху припекало солнышко, мы крутили педали, и я почувствовал себя по меньшей мере на десяток лет моложе. Мы завернули на одну из аллей, идущих параллельно основной дороге с фонтанами, когда откуда ни возьмись чуть не под колеса мне кинулся чей-то пес. Я вывернул руль и, не удержавшись, шмякнулся с велосипеда на асфальт. Глеб и Костик тут же притормозили.

– Эй, ты как? – обеспокоенно спросил Глеб.

– Да вроде в порядке, только ногу ушиб.

Ребята переглянулись. Глебка отдувался, видно было, что велосипедная прогулка даётся ему нелегко и он даже немного рад, что я навернулся. Теперь с физическими упражнениями можно было заканчивать и переходить к пище духовной и телесной. То есть перекусить и поболтать.

– Давай сюда велик, мы пойдем его сдадим, ты пока вон на той лавочке посиди, – предложил Костя.

Я не стал спорить и поковылял к лавке, а ребята с велосипедами неторопливо отправились назад. Идти им было неблизко, поэтому я настроился на ожидание и устроился поудобнее. За те полчаса, что мы потратили на велосипеды, я ни разу не вспомнил ни о проблемах на работе, ни о ссоре с женой, ни о претензиях Алины. И начинать снова думать обо всем этом не хотелось. Я огляделся. Оказалось, грохнуться я умудрился неподалеку от будки буккроссинга, и я решил взглянуть, что сейчас люди читают. Сам я даже вспомнить не мог, когда последний раз держал в руках настоящую бумажную книгу. Взглянул на ряды томиков, и в глаза бросился один корешок, выбивающийся по внешнему виду. Ну точно, это просто толстая тетрадь в зеленой обложке. Она смутно напомнила мне о чём-то явно очень приятном, но я никак не мог понять, о чём именно. Я открыл тетрадь, пролистал. Страницы были исписаны аккуратным разборчивым почерком. Я сразу же наткнулся на отрывок под названием:

Карандаш

А представьте себе, что любой брак – это карандаш. Цветной или простой, длинный или короткий, тупой или острый – неважно. Это – карандаш, которым оба супруга по очереди рисуют одну картину.

А потом брак разваливается, происходит развод, который ломает карандаш на две половины.

Кому-то, как правило, инициатору развода, достается острая часть с заточенным грифелем, и нередко этот кто-то сразу же начинает рисовать новую картину.

А кому-то – тупой обломок, который приходится точить заново, через боль и слезы. Но рано или поздно и этот обломок превращается в острый карандаш, способный нарисовать прекрасную картину.

К этому времени у того, первого, карандаш может уже давно затупиться или совсем сточиться… и ему останется лишь с завистью смотреть за чужими карандашами…

В свете недавнего разговора с друзьями этот обрывок чьих-то мыслей пришелся мне очень в тему. Я собрался было почитать остальные записи, но появление ребят отвлекло от чтения. Я решил забрать тетрадь с собой и сунул её в карман.