Зеленая тетрадь

– Тогда, получается, ты заплатила за него деньгами из нашего семейного счёта?

– Ну да. Моих личных денег на него бы не хватило. Да у меня их и не осталось в этом месяце. Ты же помнишь, я недавно купила джинсы, лонгслив и худи, а ещё…

– Однако на нашем общем счету ведь тоже не миллионы, – перебил Артём. – Там вообще осталось что-нибудь?

– Немного, – вынуждена была признать Диана. – Но у тебя ведь в понедельник зарплата. А я же не могу оставаться совсем без связи!

– Взяла бы пока мой старый смартфон, – запоздало предложил Артём.

– Ну да, конечно! Ты мне ещё телефонную будку с собой таскать предложи. Английскую, красную. Она как раз под цвет моей новой куртки!

– Постой, Динка, но как же так можно? Не посоветовавшись со мной…

– А ты что, был бы против?

– Может быть, и не был бы, но…

– Ну, вот видишь!

Диана была искренне уверена в своей правоте, и, наверное, именно это больше всего и взбесило Артёма. Всё это время, с самых первых дней совместной жизни, он терпеливо гасил конфликты, то и дело возникающие между женой и мамой, и всеми силами сдерживал раздражение, копившееся в его собственной душе. Но тут его словно прорвало, и он высказал Дине всё, о чём молчал столько времени, – что она ведёт себя очень эгоистично, заботится только о себе, о собственных интересах и желаниях, постоянно забывая и даже игнорируя то, что их теперь двое. После свадьбы её образ жизни ничуть не изменился, она продолжает жить так, будто у них и нет никакой семьи, и она по-прежнему может делать всё, что считает нужным, наплевав на интересы и желания другого человека.

– Мама во многом права, – закончил свою пылкую речь Артём. – И в том, что мы с тобой действительно слишком разные, и в том, что ты меня не любишь. Когда любят, когда дорожат человеком, так себя не ведут.

Он был готов к тому, что сейчас разгорится настоящий скандал, что жена начнёт кричать, выдавая в ответ столь же обидные вещи, но Диана только проговорила сдержанно:

– Что ж, спасибо, что ты это сказал. Теперь я знаю, что ты думаешь обо мне на самом деле.

Она молча собралась и ушла на работу. А вечером, когда Артём вернулся домой, он сразу почувствовал, что что-то не так, и только потом сообразил: в прихожей стало гораздо меньше вещей. Не хватало одежды и обуви Дианы. Он бросился в спальню и увидел, что там та же история.

– Мама! – крикнул Артём.

Анна Кирилловна выглянула из своей комнаты:

– Что, сынок?

– Что у вас тут случилось? Где вещи Дианы?

– «У нас»? – эти слова Анна Кирилловна подчеркнула интонацией. – У нас ничего не случилось. Я так поняла, что случилось у вас. Во всяком случае, твоя ненаглядная супружница, судя по всему, приехала среди дня, когда меня не было дома, и увезла свои вещи. Не все, конечно. Чтобы вывезти всё её барахло, нужен как минимум «КамАЗ»…

Артём уже не слушал маму, он торопливо набирал номер Дианы. Но, конечно же, её телефон не отвечал. Артём написал СМС, что нужно поговорить, и даже отправил сообщение через соцсеть – разумеется, никакого ответа, несмотря на то что Диана была онлайн.

Вернувшись в их с женой комнату, Артём с тоской огляделся. Похоже, Диана собиралась впопыхах, а может, специально, назло ему устроила в спальне беспорядок. Любимая ручка Артёма валялась на полу, пульт от телевизора – у ножки кровати, его джинсы, судя по всему, выпали из шкафа, и Диана не потрудилась вернуть их на место. Даже с книжных полок слетело несколько томов. Артём начал поднимать их и наткнулся на тетрадь в зелёной обложке, вид которой вызвал в его душе целый шквал воспоминаний. В памяти тут же возникли яркие картинки: Диана, загорелая, в ярком топике и коротеньких шортах, заинтересованно открывает тетрадь в бюро находок; Диана читает, эффектно развалившись на широкой кровати номера для молодожёнов; Диана на соседнем самолётном кресле, снова склонившаяся над тетрадью… Помнится, когда они летели домой, жена очень хотела, чтобы он прочёл какой-то рассказ из этой тетради, но Артём тогда отвратительно себя чувствовал, и читать не было никакого желания. Как же он назывался, этот рассказ? Какой-то цитатой из стихотворения… Артём пролистал тетрадь. А, вот же он.