Зеленая ветвь

- Несомненно... несомненно, - не замечая иронии Райкоса, неуверенно ответил преподобный. Его самолюбие было сильно задето... А в Райкосе пробудилась старая неприязнь к невеждам и ханжам в рясах. На родине ему пришлось вдоволь натерпеться от священнослужителей. Здесь они тоже в большой силе. Его постоянно упрекают. За то, что он не посещает храма, не соблюдает постов. Эти негодяи погубили женщину, которую он любил... И вдруг накопившаяся давняя неприязнь к святошам вспыхнула в нем. Ну, погоди! Сейчас, в присутствии паствы, он покажет тупость этого святого отца. Не в силах справиться с одолевавшим его раздражением, Райкос без всякого почтения потянул преподобного за рукав рясы.

- А ну, глядите, как славит господа вот этот самый большой дельфин! Более всех усердствует. Смотрите, что он вытворяет в воздухе! - Райкос показал пальцем на дельфина, который выделялся не только большими размерами, но и высокими прыжками. Торпедой вылетал из глубины моря, переворачивался в воздухе, и, шлепаясь в воду, выбивал из нее снопы брызг. Он проделал антраша так, что брызги долетели до мостика низко сидящей "Санта Клары" и окатили всех, кто на нем стоял, в том числе отца Варфоломея и Райкоса.

- Молодец, дельфин! - рассмеялся Райкос, смахивая капли морской воды с кончиков пальцев и усов.

Его веселость заразила своей непосредственностью окружающих, моряки и солдаты улыбались. И Райкос не мог удержаться, чтобы не задеть преподобного, который, надувшись, вытирал платком обрызганное лицо.

- Ну что, святой отец, досталось и вам? Видно, эта тварь не любит, когда про нее говорят глупости.

Райкос потом упрекал себя за то, что с его языка сорвалась в адрес преподобного такая язвительная фраза. Но она сорвалась. Сказано было громко, ее услышал весь экипаж, и в ответ раздался дружный хохот.

Это привело в ярость Варфоломея. Ошеломило его. Священнослужители пользовались в народе большим авторитетом, они являлись наиболее грамотной частью населения Греции. Священники пробуждали национальное сознание, ненависть к завоевателям. Поэтому их слушали беспрекословно. А тут вдруг Варфоломея осмеяли.

Придя в себя, он грозно произнес:

- Вы кощунствуете, господин губернатор!

Это вызвало еще больший смех.

И преподобный Варфоломей понял: бесполезно тягаться с господином губернатором. Он замолк, натянул на голову капюшон плаща, надетого поверх рясы, хотя было жарко, и с перекошенным от гнева лицом, потупив глаза, засеменил в каюту. Он все никак не мог понять: как над ним, божьим пастырем, могли смеяться матросы и солдаты? Самолюбивый и злопамятный, он не питал к ним ненависти. Не от христианского всепрощения, а оттого, что считал простой народ не более, как стадом... "Хитрый пастух может увлечь за собой стадо куда угодно", - говорили завоеватели. В этом взгляды преподобного совпадали с взглядами османских завоевателей.

Одного лишь не мог понять отец Варфоломей: как Райкос сумел завоевать сердца солдат и матросов? Да еще так, что они глумятся вместе с ним, безбожником, над служителем религии. Несомненно, губернатор не такой уж простак! Он - опасный афей... Наверное, один из тех русских вольнодумцев, которые подняли руку и на царя земного, и, разумеется, на небесного! Нынешний президент, хотя и прикидывается христолюбивым правителем, тайно покровительствует опасному вольнодумцу. Недаром говорят, что президент окружил себя такими же, как безбожник Райкос. Вот откуда идет скверна сия!.. Но отец Варфоломей свято блюдет чистоту веры. Он за версту чует афея.

В душной каюте преподобный вынул из своего походного саквояжа бутыль с чернилами, пачку пишущей бумаги, гусиные перья. Почерк у него отличный, каллиграфический, слог - ясный. Он знает, что написать и куда. Пусть знатные люди Греции будут уведомлены, какого вольнодумца поставил на пост губернатора хамелеон-президент. Пусть все знают об этом!..

18. МОРСКАЯ ДОРОГА

Сумерки незаметно наползли на Эгейское море. Над мачтами саколевы сверкнули звезды. Райкос сел на скамейку, снял выцветшую форменную фуражку. Встречный ветер перебирал его вспотевшие волосы. Губернатор прислонился лбом к перилам и смотрел на море, которое, словно черное бездонное зеркало, отражало опрокинутое небо.

Казалось, перед ним открылась вся вселенная. Она представилась ему необъятной, как все те большие и малые дела, которые должно свершить человечество, чтобы не деградировать, не выродиться. Сколько надо сделать лишь в такой небольшой стране, как Греция, чтобы превратить ее в свободное государство! Чтобы эта колыбель цивилизации не погибла в рабском ярме, которое она несет уже не одно столетие. Чтобы люди не прозябали здесь в голоде, невежестве, фанатизме.