Зеленая ветвь

"Не понимаю, зачем он преподносит мне урок географии", - подумалось Райкосу. Президент словно уловил его мысли.

- Подождите. Сейчас вы поймете, к чему я это говорю, - сказал Каподистрия. - Так слушайте. На заседании нашего сената возникла идея направить вас, господин подполковник, как честного, инициативного человека, доказавшего на деле свою преданность Греции, военным губернатором этого города. Как вы относитесь к этому?

У Николая Алексеевича удивленно выгнулись брови. Чтобы скрыть свое замешательство, он несколько секунд старательно разглаживал кончики своих рыжеватых усов.

- Я никогда не губернаторствовал... доселе... и никогда не начальствовал... Да у меня к этому душа не лежит и никакого таланта нет, то есть как его... бишь, призвания. Избавьте меня! Ей-богу, избавьте... воскликнул он в самом неподдельном смятении.

Каподистрию, видимо, позабавило это искреннее замешательство Райкоса. Строгое лицо президента вдруг посветлело.

- В том, что у вас нет практики начальствовать, я не вижу ничего страшного. У меня тоже, например, не было никакого опыта. Но что делать, надо! И вот я стал президентом. Пробил и ваш час... Надо и вам стать губернатором, и губернатором хорошим, с большими полномочиями. Повторяю честным, хорошим губернатором. И вы им станете.

- Но почему я, господин президент? Почему именно я?! - продолжал в том же искреннем смятении спрашивать Райкос.

- Потому, что вы, я уверен, честно справитесь с этим. Лучшего кандидата на пост губернатора у нас нет...

Каподистрия нахмурил густые, осыпанные инеем седины брови, вынул из жилетного кармана большие серебряные часы, открыл крышку.

- Позвольте, господин подполковник, сверим время. У вас, кажется, есть при себе часы.

Райкос вынул луковицу, подаренную Лорером, и в свою очередь щелкнул ее чугунной крышкой.

Брови подполковника по-прежнему были удивленно подняты.

Каподистрия, продолжая сердито хмуриться, взял его под руку.

- Поймите меня, господин подполковник, или, как у вас говорят в России, го-лубчик. Нашему республиканскому правительству нужны верные люди. Люди, которые не глупы, образованы и, главное, неподкупны. Многие добиваются назначения на пост, который я вам предложил. Некоторые даже пускают в ход запрещенные приемы. Нагло и напористо. Используют связи, подкуп, шантаж и угрозы. Но у всех этих претендентов есть один изъян карьеризм и непомерное властолюбие, но нет самого главного, что есть, голубчик, у вас, - верности и желания, не жалея жизни, служить Греции.

- Но ведь вы мало знаете меня.

- Мы наблюдали за вами в сраженьях. Кроме того, я знаю вас по Италии.

- Но у меня нет опыта...

- Вы его приобретете... Никто не рождается губернатором. А отказаться от такой чести - малодушно. Да, господин подполковник, должен вам заявить, что вы проявляете в сем вопросе малодушие...

Слова президента больно укололи Райкоса. Он нахмурился и нервно затеребил кончики рыжеватых усов.

- Я никак не могу принять такого упрека. Ведь я никогда не был трусом.

- В боях не были. А сейчас струсили.

- Позвольте... позвольте, ваше предложение для меня весьма неожиданно, не говоря о его серьезности... И мне необходимо некоторое время для размышления.

- Согласен, - кивнул президент, и его печальные глаза посветлели. Только давайте сверим часы. Сколько на ваших?

- Без четверти три, - ответил удивленно Райкос. Ему было непонятно, почему Каподистрия вдруг переменил тему разговора и занялся часами. При чем тут часы?

- Отлично, господин подполковник. Я очень доволен, что мои старые часы идут так же точно, как ваши.

Глаза президента снова посветлели. Райкосу показалось даже, что в них вспыхнули лукавые искорки.

- Я заговорил о часах совсем неспроста, - пояснил президент. - Для нас с вами дорога каждая минута. Как в бою, когда дорого бывает порой и мгновение. А впрочем, вам, как человеку военному, такое сравнение должно быть хорошо понятно...

Каподистрия вдруг замолк и судорожно приложил маленькую тонкую руку к левой стороне пикейного жилета. Он словно захлебнулся на полуслове. Райкосу припомнились слухи о том, что президента мучает застарелая грудная болезнь - не то чахотка, не то астма...

Из всего, сказанного сейчас Каподистрией, самыми впечатляющими для Райкоса были слова "для нас с вами дорога каждая минута".

"Значит, президент считает и меня, чужеземца, причастным кровно к делу, которому так предан он. Святому делу освобождения греческого народа", - подумал Райкос.

Президент, жадно втянув воздух, справился с припадком. И заговорил неожиданно быстро, словно собираясь наверстать время, которое у него забрала затянувшаяся пауза.

- Именно потому, что для нас дорога каждая минута, я даю вам на размышление не так много времени - одну минуту. Думайте скорее! А потом... потом получите приказ о назначении вас губернатором и необходимые инструкции. Учтите: все эти документы мною уже заготовлены и подписаны.

- Вы шутите, господин президент, - пробормотал ошеломленный Райкос.

- Неужели я похож на шутника?! - рассердился Каподистрия. Бросив взгляд на циферблат своих часов, он громко захлопнул серебряную крышку.