Зеленая жемчужина

Феи, собравшиеся вокруг, потеряли интерес к беседе и упорхнули, одна за другой. Поблизости остались только три бесенка. Посовещавшись шепотом, они повалились на траву, схватившись за животики от смеха. Твиск повернулась, чтобы приструнить их: "Что это вы вдруг развеселились?"

Один из чертенят подбежал и, продолжая хихикать, что-то прошептал ей на ухо. Твиск тоже улыбнулась. Она взглянула на поляну: король Тробиус и королева Боссума все еще обсуждали предстоящий банкет с высокопоставленными должностными лицами. Твиск дала бесятам какие-то указания; три чертенка вприпрыжку побежали по краю поляны и скрылись где-то за волшебным замком. Тем временем Твиск продолжала объяснять, какого рода подарки Струп мог бы принять от Мэдук и Траванте.

Бесята вернулись, снова окольным путем; они несли с собой какой-то предмет, завернутый в лиловый шелк. Остановившись поодаль, в тени за деревьями, они тихо позвали: "Идите сюда! Сюда!"

Твиск обратилась к трем спутникам: "Давайте перейдем в более укромное место. Король Тробиус отличается исключительной щедростью — особенно в тех случаях, когда ничего не знает о принятых от него дарах".

Укрывшись за деревьями, Твиск развернула шелковую ткань: у нее в руках оказался золотой сосуд, инкрустированный сердоликами и опалами. Сверху из сосуда выступали три носика с отверстиями, обращенными в разные стороны.

"Это чрезвычайно полезный сосуд, — сказала Твиск. — Из первого носика льется сладкая медовуха, из второго — свежий терпкий эль, из третьего — неплохое красное вино. У этого сосуда есть особое приспособление, предотвращающее его использование непосвященными. Нажатие округлой кнопки из оникса приводит к ухудшению качества жидкостей, льющихся из всех трех носиков. Медовуха становится отвратительными помоями, эль приобретает такой вкус, словно его настояли на мышиных экскрементах, а вино превращается в уксус с привкусом давленых клопов. Для того, чтобы напитки снова стали пригодными к употреблению, необходимо нажать темно-красную гранатовую кнопку. Если гранатовую кнопку нажимают второй раз, качество трех напитков повышается вдвое. Говорят, что медовуха становится цветочным нектаром, напоенным солнечным светом, эль приобретает богатейший аромат, проясняющий мысли, а вино напоминает сказочный эликсир жизни".

Мэдук с почтением смотрела на золотой сосуд: "А что будет, если нажать гранатовую кнопку в третий раз?"

"Никто не смеет даже помышлять о такой степени совершенства. Напитки такого рода предназначены только для существ высшей сферы бытия".

"А если нажать два раза кнопку из оникса?"

"Из трех носиков сосуда станут выливаться темные жидкости, вязкие, едкие и вонючие: мефалим, какодил и кадаверин".

"Что, если нажать ониксовую кнопку в третий раз?" — ухмыльнулся сэр Пом-Пом.

Твиск раздраженно махнула рукой: "Незачем вдаваться в такие детали. Струп обязательно захочет приобрести этот сосуд и примет его в дар. Не могу больше ничего для вас сделать, но настоятельно рекомендую идти на юг, а не на север, подальше от чертога Дольдиль. Мы замешкались — уже смеркается!" Твиск поцеловала Мэдук в лоб и сказала: "Сохрани платок из розового шелка — тебе еще понадобится ночное убежище. Если ты выживешь, может быть, мы еще увидимся".

2

Мэдук и Траванте завернули золотой сосуд в лиловую шелковую ткань, и сэр Пом-Пом перекинул этот узелок через свое крепкое плечо. Без дальнейших слов они обошли Придурковатую поляну по краю и направились прочь по Шаткой тропе.

В этот погожий вечер на тропе наблюдалось необычное оживление. Мэдук, сэр Пом-Пом и Траванте не успели пройти милю, как впереди, издалека, послышалась пронзительная перекличка феерических фанфар, по мере приближения становившаяся оглушительной. По тропе скакали сломя голову шесть всадников-эльфов в черных шелковых одеяниях и шлемах хитроумной конструкции. Они ехали на странных мохнатых зверях, широких и приплюснутых, словно скользивших над землей на когтистых лапах, мотая черными головами, напоминавшими бараньи черепа с выпуклыми зелеными глазами. Шесть феерических рыцарей пронеслись шумной кавалькадой, низко наклонившись в седлах, с развевающимися за спинами черными плащами, с язвительно сосредоточенными лицами. Топот мохнатых лап удалялся, пронзительные звуки горнов растворились вдали. Мэдук и ее друзья продолжили путь на север.

Траванте резко остановился, после чего отбежал в сторону, вглядываясь в лесную чащу. Через несколько секунд, однако, он отвернулся, качая головой: "Иногда мне кажется, что она где-то близко, что она следует за мной — может быть, потому что ей одиноко, или по какой-то другой, непонятной причине. Но как только я пытаюсь разглядеть ее получше, она исчезает".

Мэдук пригляделась в том же направлении: "Я могла бы чем-нибудь помочь, если бы знала, как она выглядит".

"Теперь она уже приобрела несколько потрепанный и засаленный вид, — огорченно сказал Траванте. — Тем не менее, принимая во внимание все обстоятельства, она все еще была бы мне полезна, и я не отказался бы ее поймать".