Зеленая

Хотя старые могилы находились недалеко от Медных Холмов — в дне пути по Ячменной дороге, — на то, чтобы пройти это расстояние, у меня ушло целых три дня. Сначала я брела в горах на запад, затем повернула к югу, в предгорья. Я шла козьими тропами, по обе стороны которых стояли невысокие замшелые стены. За ними в случае нужды можно было укрыться. Возможно, то были развалины старинных замков или домов.

Меня задерживала и необходимость постоянно следить за дорогой. Несмотря на рассказы моей хозяйки, дорога казалась совершенно пустынной. Правда, я не знала, много ли народу проезжает этим путем обычно. Иногда я замечала всадника, который стремительно проносился мимо. Всадники скакали как в сторону моря, так и в сторону гор.

Хотя сторонников Чойбалсана называли разбойниками, на самом деле к нему примыкали сыновья крестьян или дровосеков. В предгорьях жителей немного, да и торговых путей почти нет; разбойникам здесь нечем поживиться. Крестьяне и дровосеки не умеют драться по-настоящему. Они неповоротливы и тупоумны.

Но они могут выслать разведчиков, шпионов… О чем думает Чойбалсан? Мы бежали от него больше недели назад. Танцовщица, конечно, отвлекла погоню, и все равно Чойбалсан готовится напасть на Медные Холмы. В горах нечего есть, а скоро грянут морозы.

Скорее всего, я их опередила. Вот и хорошо!

Поднявшись по лесистому склону очередного холма, я услышала внизу рокот прибоя.

Я взобралась на высокий раскидистый дуб, росший на обочине дороги, и посмотрела на юг.

Передо мной лежали Медные Холмы. Крыши тускло поблескивали в лучах солнца до самого горизонта. А в открытом поле у городских стен выстроилась армия Чойбалсана. Они захватили стоящие вне городской черты постоялые дворы, конюшни и сараи. Вокруг палатки предводителя не сверкали молнии. Наверное, богоцарь куда-то отлучился.

Оказывается, я не опередила их. Слишком долго я нежилась в садах среди мертвецов!

Отогнав недостойные мысли, я принялась разглядывать своих врагов. Смотрела внимательно, как учила меня госпожа Тирей. Мне помогали мои познания в истории, математике и картографии, ведь в военной стратегии и тактике я совсем не была сильна. Зато немного разбиралась в снабжении, перевозках и прочих тыловых делах. После воспитания на Гранатовом дворе я вполне могла стать женой владельца крупного замка или крепости. В сущности, я была готова к интендантской службе — разве что формы у меня не было.

Вот к каким выводам я пришла.

Воины Чойбалсана стоят у стен города не меньше трех дней. Как-то не верилось, что целая армия прошла мимо меня ночью незамеченной.

Они не пронеслись мимо, сметая все на своем пути, иначе дорога была бы вся избита конскими копытами.

С тех пор как они сюда прибыли, они не вступали в бой. Загородные строения и деревеньки, занятые разбойниками Чойбалсана, остались нетронутыми. Ничего не сгорело, ничего не разрушено. Значит, никто не оказал им достойного сопротивления.

Скорее всего, и многие горожане втайне радуются завоевателю. Они не вступали в бой… Городская стража не готова драться по-настоящему.

Чего все ждут?

Может быть, Чойбалсана в лагере нет? Тогда я, возможно, еще не опоздала.

Зачем ему понадобилось завоевывать собственный город?!

Вдруг я сообразила, где сейчас предводитель разбойников и почему его палатку не охраняют молнии. Федеро сейчас в городе. Скорее всего, он пришел к другим советникам и предлагает договориться с Чойбалсаном, чтобы тот не разрушил город.

Ему вовсе не нужно завоевывать город. Город сам, без сопротивления, падет к его ногам!

Сидя в зарослях гвоздичного перца, я громко хохотала. В самоуверенности и уме Федеро не откажешь! Я невольно восхищалась им, хотя одновременно и ненавидела… Меня беспокоил еще один вопрос. Как он может надевать на себя божественную сущность, а потом снимать ее, словно плащ? Очень полезное свойство!

Неужели все боги начинали, как Федеро? Может быть, божественное разделение — просто иносказание для обозначения меры добра и зла? Может, соотношение добра и зла внутри человека может меняться, если дотронуться до нужной точки?

Септио считал, что весь мир движется циклично.

Я невольно задумалась, кем была когда-то богиня Лилия.

Мой путь вел к побережью. Я пришла к Каменоломенной дороге, вдоль которой текла речушка. По поваленным деревьям я перешла ее вброд. С трудом перебиралась я по вывороченным булыжникам. Ближе к морю пришлось пересечь Восточную дорогу, но там я передвигалась ползком по сточной канаве.

На берегу камни сменились глиной и гравием. Море здесь было слишком мелким для судоходства. Всадники Чойбалсана подъезжали к самой кромке воды. Видимо, горцы побаивались моря, хотя некоторые с гиканьем гнали лошадей в пенные волны.

Набежавшие тучи забирали тепло и свет; стало сумрачно и холодно. Проклиная свою судьбу, я кралась вдоль низкого земляного вала, поросшего бурьяном. В поисках неохраняемого пути к городу пришлось вернуться к Зеленой реке и снова перейти ее вброд. Я долго блуждала вдоль реки и вдруг чуть не свалилась в грязный ручей, который не заметила издали.