Зеленое море, красная рыба, черная икра

Прекрасное оправдание пустым полкам магазинов, снижению уловов, низкой производительности предприятий местной промышленности!

– …Ты не думай, что назначение сюда – это… – Я с трепетом ждал продолжения. Со словом «синекура» у меня уже установились почти интимные отношения, а сама синекура уже имела милые индивидуальные черты, в расцветке ее оперения было даже что-то от японской куртки доктора Мурадовой. Нет, Митрохин не употребил этого слова, и я был ему благодарен. – Это… путевка на отдых. Встреча с браконьером происходит обычно один на один, ночью или на рассвете в глухом месте моря или побережья. Нападение может произойти врасплох или из засады… И браконьер обычно стреляет первым. – Он испытующе посмотрел на меня. – Дети есть у тебя?

– Нет. С этим все в порядке.

«Идеальная жертва для браконьера…» – хотел сказать я, но промолчал. От многих неприятностей в своей жизни я был бы избавлен, если бы научился не уповать на чувство юмора в собеседнике, не посмеиваться над своими друзьями, а то и просто случайными людьми.

Расстались мы, можно сказать, даже сердечно. Митрохин снова поднялся:

– Во всем рассчитывай на мою поддержку. Желаю успеха.

Я вышел. В приемной на стуле удобно расположился плечистый высокий мужик, в котором я узнал директора заповедника. Он весело беседовал с секретаршей Зоей.

Когда я появился, Зоя сказала ему с невероятно сердечной любезностью:

– Андрей Павлович, подождите минуточку, я должна зайти к Первому, он мне продиктует две бумаги, а потом вы пойдете. Заодно познакомьтесь с новым водным прокурором. – Она показала на меня.

Андрей Павлович протянул мне крепкую мужицкую лапу и сказал мягким густым баритоном:

– Сувалдин…

– Очень приятно. Я собирался ехать к вам знакомиться, и вот встретились случайно.

Сувалдин подождал, пока за секретаршей закрылась дверь, и усмехнулся:

– Думаю, не случайно. У Митрохина в приемной никто никогда случайно не встречается. Да-да… Простоватая внешность этого человека пусть вас не смущает. Митрохин назначил нас с интервалом в десять минут, чтобы мы встретились. Он выразил таким образом свое расположение нам обоим, объяснил, что мы должны трудиться рука об руку.

– А более открытого способа для этого не существует?

Сувалдин засмеялся.

– Он мастер завуалированных идей и естественного течения жизни, которую он искусно организует…

Он очень хорошо смеялся. Его чуть грубоватое лицо размягчалось, в глазах прыгали веселые искорки, и он становился сразу на много лет моложе. Не хотелось думать, что видневшиеся сбоку за креслом костыли принадлежат ему, так же как и лежащие на столе тяжелый бинокль и широкая шляпа.

– Ну что, постращал он вас браконьерами? – Суваддин поднял театральным жестом руки вверх; – О, браконьер, наемник ночи, работник мглы и рыцарь мрака!

– Вы считаете, что разговор о браконьерах – это шумная демонстрация? – спросил я.

– Ну почему, браконьеры, конечно, тоже безобразничают. Но Первый вас выводит на запасной путь, который не ведет никуда.

– Почему?

– Потому что здесь все браконьеры. Когда их выведут, ликвидируют браконьерство, закон восторжествует в пустыне!

– А злостные браконьеры? Убийца Пухова…

Из кабинета Митрохина показалась секретарша:

– Андрей Павлович, вас ждут.

Он машинально нахлобучил шляпу, взялся за костыли.

– Мне кажется, с ними просто не хотят связываться. Возьмите машину и махните вечерком вдоль берега, за метеостанцию. К скалам. Только осторожно. Народ там большей частью вооруженный. Могут и в лоб влепить. Даром что – прокурор… В справочнике есть мой телефон. Позвоните вечерком. Повидаемся, обсудим все дела-делишки.

– Головной убор, – подсказала ему секретарь.

Сувалдин засмеялся, снял шляпу, тепло и по-приятельски хлопнул меня по спине и проковылял в кабинет Митрохина.

«С двумя людьми познакомился я сегодня… – думал я, спускаясь по широкой, с ковром, заправленным в стальные прутья, тщательно выскобленной обкомовской лестнице. – И какой результат? Один предлагал направить все силы на беспощадную борьбу с браконьерами. Второй сказал, что есть вещи серьезнее…»

Милиционер у выхода молча взял руки по швам, я рассеянно кивнул, занятый своими мыслями.

«Не предостерегали ли они меня оба от каких-то шагов, которые я по незнанию местных условий сразу же, в первые дни, могу совершить?»

А что, если водный прокурор поймет слова секретаря обкома буквально – примется с места в карьер преследовать браконьеров и сам станет жертвой злоумышленников? Не для того ли, чтобы произвести коррекцию, пригласил Митрохин директора заповедника? Настолько ли Митрохин подталкивал меня к этой борьбе, как мне показалось… Ведь последнее, чем он поинтересовался, было: есть ли у меня дети. И Митрохин, и Сувалдин дали мне понять, что борьба с браконьерами может стоить жизни…

У подъезда меня окликнул начальственного вида мужчина – круглый и спелый, как наливное яблоко. Он снисходительно протянул мясистую руку:

– Зампредисполкома Шалаев… Ты советскую власть уважаешь, прокурор?

– Конечно. – Я развел руками.