Зеленое солнце

Зеленое солнце Марина Светлая (JK et Светлая)

1

Давно

Стах

— Тихо. Тихо… Тш-ш-ш…

Бажан погладил Ванду по холке, но та была так напряжена, что сразу ясно: чует.

Едва сдерживается. Того и гляди — рванет.

— Вон там? — разомкнул губы Шамрай-старший, указав рукой вперед, к блекло-желтому подлеску на той стороне поля под их небольшим пригорком, за которым начиналась рощица. Бажан кивнул и бросил беглый взгляд на Назара: готов?

«Готов».

Парень держал на руке белоснежного кречета и сосредоточен был на нем. Хмурился. А черт его разберет, чего он хмурый такой — сам на свою птицу похож, как стрела натянут, над виском с силой жилка бьется.

И даже ноябрьский воздух звенит, и слышно, как колотится нетерпение.

Он снял с хищника клобучок, освободил от путцов. И несколько секунд тот привыкал к свету, встряхиваясь. А потом Назар произвел напуск, подбросив его с руки, и он, махнув крыльями, взметнулся вверх, поднимаясь все выше и ища присаду. Кречета обучали давно и по-разному, но он сильнее всего любил охотиться с присады, которая здесь была не самой удобной — роща жиденькая, деревца невысокие.

Приходилось не лениться, наматывать круги в воздухе. Назар задрал голову к небу, довольно низкому сегодня, такому же хмурому, как его выражение лица. Тревожный, будто это его сдернули.

Когда птица поднялась на достаточную высоту, Бажан пустил таксу, а та по высокой обесцвеченной траве рванула к роще, только и успевай следить. Ванда из всех его крох была самая мелкая, но и самая быстрая, и скорость подчас развивала такую, что в момент превращалась в маленькую коричневую точку, несущуюся далеко впереди. И почти бесшумная, потому что умница. Достигнув подлеска, залаяла, высоко и звонко, заставляя взметнуться вверх стаю перепелов.

— Тьфу ты, мелочь, — плюнул Станислав Янович.

— Да погоди ты!

И почти сразу за этими словами из кустарника выскочил жирнющий фазан, отчего Ванда еще пуще в лае зашлась, продолжая его преследовать вдоль рощи. Кречет же высоты не сбавлял, парил, и Шамрая-старшего это, похоже, уже напрягало.

— Было б ружье, я б его уже…

— Дядь Стах, сейчас, он же не просто так… — отозвался Назар таким голосом, что сразу все ясно. И хмурость его, и натянутость — в кои-то веки вытащил дядьку на соколиную охоту и смерть как боится разочаровать. Мальчишка совсем, даром что бреется и ростом вымахал выше Шамрая-старшего.

Стах коротко усмехнулся и тоже отвлекся от фазана, скрывшегося уже в лесу, задрал голову, как и Назар, и сосредоточился на птице. А посмотреть было на что. Огромный, белый, с размахом крыльев таким, что вся мощь его — вот она. Мощь и свобода. Не охота — зрелище, действо, таинство.

Бажан, старый егерь, о соколах на охоте только что в книжках читал, пока однажды Назар не приволок к нему найденного в лесу совсем молодого кречета, раненого, волочившего крыло, перепачканного кровью. Птица редкая, в их краях и не гнездится, разве что залетела случайно.

«Похоже, его ястреб сбил», — решил тогда Бажан, понятия не имевший, что с этим сокровищем делать. И сколько потом может быть проблем — еще обвинят в незаконном отлове, а ему таких трудностей не надо. Черт знает что.

Помог тогда Станислав Янович.

И с ветеринаром, и с орнитологом, и выходить птицу, и вольер для нее построить. И чтобы по документам оформить все, потому как и правда — вдруг кто приметит, невозможно такого зверя прятать долго. Но у него свой интерес был.

Страстный охотник и фактический хозяин их городка, он явно метил в «князья», а у князя и охота не такая, как у простых смертных. Шутка ли, получить собственного кречета в руки. Другое дело, что в конечном счете соколиная охота ему быстро приелась — результативность не та, возни много, а Тюдор, так назвали хищника, никак его не признавал. Да и с ловчей птицей все зависит от птицы, а не от мастерства охотника. А всех этих ритуалов и их красоты Стах так и не понял. Он привык контролировать всё и всех, а как ты будешь контролировать кречета в небе? Оформил Назару, раз уж тот так за своим питомцем бегал, лицензию и умыл руки. Хотя иногда и развлекался, как нынче.

— Заяц! — вдруг резко выкрикнул Назар. — Он зайца увидел!

Птица уже летела камнем на землю.

Бажан шумно втянул ноздрями воздух. Назар рванул вперед, с пригорка, только и успевая разбрасывать в разные стороны из-под ботинок рыхлую землю и мелкие камни — и сквозь высокую траву в поле на пути к роще.

Все это время заяц терпеливо сидел в норе до тех пор, пока Ванда, гнавшая фазана, не приблизилась со своим лаем к нему настолько близко, что перепуганное животное выскочило и помчалось прочь от опасности, даже не подозревая, что навлекло на себя опасность еще большую.

С первой ставки контакта не вышло. Птица зверя не взяла и снова стала набирать высоту, отлетая все дальше. Заяц продолжал гнать в лес, и вскоре они скрылись с глаз, а Тюдор превратился в крохотную точку. Только бубенцы где-то далеко все еще звучали. И лай Ванды, выпущенной на свободу.

— Живо погнали, — рявкнул Стах, развернувшись к квадроциклу, — птицу потеряем.