Зеленое солнце (СИ)

Та снова подняла глаза на неугомонного посетителя и расплылась в дурацкой улыбке, с которой обычно людей поздравляют с юбилеем или которая предназначена для того, чтобы сообщать исключительно хорошие новости.

— Ну вообще-то это она вам сказать должна была, а не я, но вам же неймется, да? А я краем глаза выписку видела, пока она собиралась. Беременная ваша красавица! Это вы ее вчера с типичным токсикозом сюда привезли! Так что радуйтесь, скоро дедушкой станете!

29

… - Ну, я поехал. Утром позвоню, хорошо? Скажешь, что еще довезти тебе…

Даже мысленно Милана больше не имела сил с ним бороться. Только и ждала, когда он наконец уберется, замерев под одеялом, и в то же время с подкатывающим ужасом понимала, что именно его присутствие спасало от истерики. Она бы неминуемо с ней случилась еще в поместье, если бы ей не приходилось озадачиваться тем, чтобы удерживать Стаха на расстоянии. И черт его знает, чем бы закончилось, если бы в таком состоянии села за руль. Наверное, она должна быть ему благодарна. Шамрай отвлек ее от жуткого осознания катастрофы, случившейся с ней, словно поставил саму Милану на паузу, не позволяя сосредоточиться на главном — Назар ей изменил.

Назар. Ей. Изменил.

Но едва оставшись наедине со своими мыслями, она тут же снова оказалась в коттедже Назара. Слышала мягкий голос Ани и успокаивающий — его. Милана никогда не бывала в этом доме, но воображение легко рисовало обычную комнату обычных людей. Диван, стол, телевизор. И эти двое, уютно устроившиеся и по-семейному обсуждающие общего отпрыска. В то время как она каждый день ждала его в Кловске. А зачем ему было приезжать? Где ему было помнить о Милане, когда в чертовом селе и так все под рукой — баба, ребенок и булочки по маминому рецепту.

Они — там вдвоем, а она здесь — одна. И чертов Стах, отбиваться от которого становится все труднее — сил не хватает, и безразличие захватывает душу, потому что все оказалось обманом. Милана закрыла руками лицо и почувствовала, что щеки были мокрыми от медленно катившихся по ним слез. Она и не заметила, что плачет. Глупость какая — плакать.

С чего ей плакать?

Подумаешь, парень предал.

Подумаешь, для отца она теперь наивная размечтавшаяся идиотка.

Подумаешь…

«Беременность не рассматриваем?» — спросил дежурный врач, выслушав скупое объяснение об обмороке и прочих прелестях ее состояния.

Милана даже рот приоткрыла, а на ее лице отразился судорожный процесс прозрения. Врач понимающе качнул головой и принялся что-то писать в формуляре. «Так не бывает!» — хотела крикнуть она, но вместо этого покорно брала направления на анализы и также покорно шагала за медсестрой в палату, которую организовал Шамрай. Чтобы потом спрятаться в белоснежном теплом коконе и медленно впускать в себя все, что случилось с ней всего-то за несколько часов, а будто вся ее привычная жизнь была бесконечно давно.

Озаренная неожиданной идеей, Милана откинула одеяло, села и сунула ноги в тапочки, бог знает где раздобытые все тем же Стахом. В клинике ведь должна быть аптека, а она не может ждать до утра. Ей надо знать сейчас, знать наверняка. Сделать тест, посчитать… что там?.. полоски. Или имеет значение их цвет?

Разобраться в нюансах Милане не довелось. Аптека оказалась закрытой, а дежурная медсестра, выглянувшая на ее шаги и выпытавшая причины ночного бродяжничества, в свойственной медикам прагматичной манере утешила, что все равно надежнее делать тест утром.

Вернувшись в палату, Милана снова забралась в спасительный кокон. Телефон разрывался от повторявшихся звонков Олексы, которые она пропускала. Он беспокоится. Единственный, кому не безразлично, что с ней, и она заставила себя набрать несколько слов сообщения.

«Завтра буду дома. Все расскажу».

«Ты в своем уме? Я переживаю», — тут же прилетело ей в ответ.

«Все завтра», — написала Милана, отключила телефон до утра и, откинув голову на подушку, уставилась в потолок, пока не провалилась в зыбкую дрему, в которой бродила туманными лабиринтами. Упиралась в тупики и возвращалась к исходной точке. Просыпалась, вертелась под одеялом, было жарко и холодно одновременно. Она снова засыпала, и снова кружила в бесконечных коридорах. Искала выход и не находила. А в ушах раз за разом звучал голос Назара.

Негромкий. Заботливый. Он успокаивал. Но не ее…

Когда Милана в очередной раз открыла глаза, за окном начинался новый день. После тревожной ночи болела голова. Приняв душ и умывшись, она собрала рюкзак, намереваясь сразу же после осмотра уехать. И уговаривала всех возможных богов успеть сделать это до того, как явится Стах. Она даже подумала, не сбежать ли сразу. В конце концов, в Кловске достаточно клиник, врачей и сопутствующих возможностей.

Но этот наметившийся план ей осуществить не удалось. Пребывая второй день в растерянном состоянии, Милана самой себе напоминала марионетку, которая никак не может избавиться от нитей, и каждый, кому не лень, дергает за них с завидным успехом. Сейчас в роли кукловода выступала медсестра, явившаяся за ней и принявшаяся таскать по кабинетам.