Зеленоглазая богиня (СИ)

- О, это взаимно! Дома Фина только и говорила о вас. Правда, отец ее был в командировке, но папа вот сегодня должен вернуться, да, моя сладкая? – она обернулась к девочке, - Так что пришлось ей со всем делиться со мной.

Болтая, они расположились на соседних шезлонгах. Дети умчались играть, Кара с эмоциональностью, свойственной всем итальянкам, рассказывала сразу обо всем - об Италии, своей собственной семье, своей подопечной.

-Она к отцу привязана очень сильно. Ну а тот в ней просто души не чает.

- Да, мой муж тоже обожает сына - рассеянно сказала Афина…

- Почему же он не приехал с вами?

- Работа… -неопределенно ответила Афина.

Кара выжидательно смотрела на нее, но подбежавшие дети, усевшись по обе стороны от Афины, помешали ей рассказать подробности. Ник похвастался найденной ракушкой.

- Она замечательная, солнышко. Но, пожалуй, нам скоро надо возвращаться

- Ну, мама. Фина обещала познакомить меня со своим папой, он должен придти сюда – захныкал Ник.

- Да! – подхватила его подружка – У меня замечательный папа, вот увидите!

- О, я не сомневаюсь, милая – улыбнулась Афина, откидывая с лица прядь волос.

В этот момент девочка обернулась, и, вскочив с шезлонга, с криком «Папа, папа»! – побежала куда-то.

Афина, поднявшись на ноги, обернулась посмотреть, к кому так радостно кинулась ее тезка, и замерла: крепко прижимая к себе девочку, как будто ища у нее поддержки в ее маленьком тельце, на нее неверящим, сумасшедшим взглядом смотрел Стефанос Димитрас.

У Афины сердце пропустило несколько ударов, а затем сумасшедшее забилось, а ладони вспотели.  Она смотрела на него, не в силах оторвать от него глаз.

Судьба свела их снова! Неужели линии их жизни переплетены, если они встретились снова, когда оба давали клятву забыть друг о друге!?

Глава Вторая.

Стефанос шел по пляжу, отыскивая Кару и дочку. Прилетев в Тоскану после месячной командировки в Брюсселе, он узнал от слуг, что его дочка пошла купаться с няней.

Он так соскучился по своей малышке!

Раньше Стефанос никогда не оставлял ее больше, чем на неделю, но обстоятельства заставили его так поступить. В его нефтяной империи произошли проблемы, а точнее один старый знакомый решил о себе напомнить.

Дэвид Синклер, воспользовшись свои правом кузена, снял с его счета огромную сумму денег, двести тысяч евро, а наивная секретарша быстренько отдала ему денежки. За что и поплатилась увольнением.

 Наконец Стефанос услышал знакомый звонкий голосок. В следующую секунду он увидел дочь, которая сидела спиной к нему, а рядом с ней... Его сердце узнало ее на долю секунду раньше, чем он увидел, как женщина, до боли знакомым жестом поправляет золотистые  волосы

"НЕТ, это наваждение, ты просто не выспался сегодня, Стефанос".

В это мгновение дочка повернулась, вскочила и побежала к нему. Как в замедленной съемке Стефанос наблюдал, как мчится к нему девочка, как его наваждение встает, и, закрывая глаза рукой от солнца, поворачивается к нему.

Неотрывно глядя на Афину, Стефанос почти бессознательно подхватив дочку на руки..

Вдруг стало очень-очень тихо: исчезли куда-то крики чаек, детские голоса, шум волн…

Она не изменилась: такие же длинные, чуть ниже талии, шелковые волосы, в которые он так любил зарываться по ночам, пухлые сочные губы и глаза…цветом первой весенней травы смотрели на него с неподдельным испугом. Его взгляд опустился ниже. Ярко – красный бюсгалтер подчеркивал полную и тяжелую грудь, а легкое парео не закрывало от него стройные ноги и округлые бедра.

Желание взорвалось в нем с неимоверной силой, растекаясь по крови, отдаваясь глухими воспоминаниями в сердце.

Как он ее любил!

Прошедшие годы были как радуга – ослепительные проблески солнечного счастья сквозь слезы дождя и боли.

 Решение было принято, приговор оглашен.

"Встаньте заключенный. Эта женщина для вас потеряна. Навсегда. И Стефанос пытался смириться с болей разлуки.

«Ты заслуживаешь большего» - сказала она. Стефанос и сам не понимал, почему ринулся искать это большее в Летиции, своей погибшей жене. Нет, вне всякого сомнения, она привлекала его как женщина, и была так похожа на Афину. Волосы, глаза, улыбка смутно напоминала ее улыбку. Но ничего похожего на чувства к Афине Стефанос к жене не испытывал. Желал – да, чувствовал нежность – да. Искренне хотел заботиться. Но не получилось. Его истерзанная душа не способна была дарить заботу. Все что он смог – только причинить ей боль.

Ха, ему ли привыкать делать женщинам больно?

«Признайся, Стефанос, ты заслужил все это» – услужливо шептало ему подсознание.

Афина… кем он был для нее? Героем, отдавшим ей несколько лет жизни? Первым мужчиной, обучившим ее страсти?  Прошлым, вторгшимся в налаженную жизнь? Последним бунтом?

Или все-таки она любила? Но не настолько, чтобы что-то изменить в своей жизни. Дэвида любила больше. Стабильность, общественное мнение, проклятые свои принципы любила больше.