Зеленоглазая чаровница

— Нет, ты просто в ужасе, — настаивал он. — У тебя дрожат руки. А когда я дотронулся до твоих пальцев, ты отшатнулась так, как будто я собрался ударить тебя.

— Я просто не люблю, когда ко мне прикасаются. — Она уже с трудом сдерживала слезы. — Никогда так больше не делай.

Чтобы окончательно не расплакаться, Серенити пулей выскочила из комнаты. В своей спальне она упала на кровать и только тогда дала волю слезам.

Она больше не могла себе врать. Ей грозила страшная опасность. Этот мужчина был врагом. Его послал Хэнк. И еще она страстно желала его. Серенити не знала, как ей быть дальше.

* * *

Он недоуменно наблюдал за ее бегством. Что, черт возьми, происходит? Серенити всегда была такой спокойной, такой безмятежной. Это очень ему нравилось.

Но сейчас маска спокойствия треснула. Она бежала из комнаты так, как будто за ней гнались все черти из преисподней.

Она боялась? Такую реакцию у нее вызвали две последние карты. Мужчина недоуменно хмыкнул. Как можно бояться раскрашенных картинок?

Склонившись над картами, он принялся внимательно их разглядывать. Меченосец — рыцарь в доспехах. Кровожадно оскалившись, рыцарь вздымал над собой меч.

Его передернуло. Если карты не врут, то в прошлой жизни он был кровавым убийцей.

Неужели Серенити его жертва, а он послан убить ее?

Карта Влюбленные понравилась ему гораздо больше. Обнаженные Адам и Ева стояли на зеленой траве в окружении буйно цветущих кустарников. Всю картину осенял своими крылами ангел. Смысл, заключенный в этой карте, был ясен даже непосвященному.

Мужчина внимательно осмотрел свою левую руку. Рука была ровного коричневого цвета. Ни малейшего участка незагорелой кожи. Он явно никогда не носил обручального кольца.

Серенити была уверена, что у него есть жена и вскоре он с ней счастливо воссоединится. Но в его памяти царила абсолютная темнота. Ни следа воспоминаний о жене или детях.

Он поднял карту, символизирующую справедливость его характера. И усмехнулся. Серенити назвала его мистер Справедливость. Если он все-таки окажется наемным убийцей, то в этом имени заключена немалая доля злой иронии.

Вечером Серенити помыла голову и приняла душ. Наматывая полотенце на свои мокрые волосы, она обратила внимание, что их корни отросли, выдавая свой истинный светло-русый цвет. Покрашусь в следующий раз, решила она.

Она распахнула окно, чтобы немного проветрить ванную комнату. Оперлась локтями на подоконник и задумалась. Через несколько дней в Лост-Крик начинался фестиваль по случаю Дня труда. Ей необходимо серьезно подготовиться. Во время фестиваля город наполняют толпы туристов. Ее способности гадать по картам таро будут пользоваться огромным спросом. И нужно побольше нанизать ожерелий из аметиста. Они тоже расходятся на ура.

Вероятно, она полностью охрипнет, рассказывая желающим, что было, что есть и что будет. Но Серенити не могла отказаться от этой работы. Гадания во время фестиваля приносили ей хорошие деньги и были почти единственным доходом с тех пор, как она сбежала от Хэнка.

Хэнк. Даже мимолетная мысль о бывшем муже заставляла ее трястись от ужаса. Серенити пошире распахнула окно и вдохнула всей грудью ветер из пустыни. Это ее немного успокоило.

Наверное, я поторопилась с выводами, решила она. Если бы Хэнк знал ее нынешний адрес, он не стал бы подсылать к ней постороннего человека. Не стал бы лишать себя удовольствия собственноручно как следует избить свою бывшую жену.

Как он это делал не раз.

А может, Хэнк прячется где-то поблизости? Выжидает и наслаждается ее страхом и отчаянием. Подобная мысль заставила женщину ужаснуться. По спине потек холодный пот.

Нет, вряд ли, тут же успокоилась она. Умение выжидать не входило в перечень достоинств ее бывшего мужа. И так не слишком длинный.

Еще раз глубоко вдохнув свежий воздух, Серенити выкинула Хэнка из головы и вышла из ванной комнаты. В коридоре она столкнулась с незнакомцем. Осознание близости его полуобнаженного тела было таким острым, что ее пульс зачастил как бешеный.

— Добрый вечер, Серенити.

Он был таким учтивым, таким вежливым. Она просто таяла от его воспитанности.

— П-привет, — запинаясь, произнесла она.

— С тобой все в порядке? — спросил он, внимательно к ней приглядываясь.

— Да. Извини, что я повела себя таким образом. Мне очень стыдно.

Он протянул руку и нежно провел ладонью по ее щеке. Она попыталась уклониться, но не успела. Его пальцы уже осторожно ощупывали шрам у нее на лбу.

Серенити сразу вспомнила, как он появился. Спустя шесть месяцев после свадьбы Хэнк бросал шкурки от ананаса прямо на пол, а когда жена сделала ему замечание, ударил ее так сильно, что она отлетела к кухонному шкафу и рассекла себе лоб.

— Я хочу кое-что сказать тебе. — Его голос вырвал ее из тяжелых воспоминаний. — Ты не должна мне ничего говорить, пока не будешь готова для этого.

— Я знаю. — Серенити уже ненавидела себя. Она так упорно работала над собой, стараясь преодолеть свой страх. Училась чувству собственного достоинства. И вот, стоило прошлому вернуться, пусть даже и в мыслях, она вновь превратилась в трясущегося зайца. В жертву.