Зеленоглазая для магистра. Неукротимые чувства (СИ)

Чем ближе я подходила к кабинету ректора, тем сложнее мне становилось. Каждый шаг давался с немалым трудом. Метка начинала жечь, предупреждая, чтобы я не делала глупостей.

Занесла руку возле дверного полотна, но тут оно само распахнулось, являя мне ректора Тариана.

— Камери? — его голос был удивленным, чего нельзя было сказать по лицу. Водный маг будто ждал меня и на мгновение показалось, что он все знает. Знает, что меня гложет.

Хотела закричать, выплеснуть все те переживания, которые душили изнутри, но вместо этого я лишь стояла и смотрела на него, чувствуя, как по щекам текут крупные слезы.

— Ты мне что-то хочешь рассказать? — спросил он, смотря на меня проницательным взглядом.

Хотела, еще как хотела, но знала, что стоит раскрыть рот, как меня скрутит адской болью, лишая возможности говорить.

В моих глазах читалась мольба. Пальцы сжимались в кулаки, я готовилась принять последствия собственных слов, которые собиралась сказать.

— Ректор Тариан… — во рту образовалась вязкая слюна, — я…

Только хотела продолжить, даже подобрала предложение, чтобы поведать о сути проблемы в несколько слов, но не успела. Метка подействовала раньше…

— М-м-м… — упала на колени, обхватив голову ладонями и зажмурив глаза, чувствуя, как в мозг вонзаются сотни тысяч игл, доставляя чудовищные мучения. — Асирия… — произнесла сквозь плотно сомкнутые челюсти, не сдерживая более громкого стона боли, от которого перед глазами все потемнело.

— Да что же ты творишь? — обеспокоено произнес ректор Тариан, подхватывая меня на руки. — Глупая!

— …она… — прошептала я, выдавливая из себя каждую букву, — в бе… де…

Выгнулась всем телом, истошно закричав, когда в голове словно что-то взорвалось.

— Тише, девочка, — сквозь адские мучения услышала я голос ректора. — Успокойся! Ничего не говори!

Я не дышала, умоляя богов, чтобы они хоть немного уняли боль. В голове словно растекалась магма, сжигая все своим жаром. Дыхание срывалось на хрип, кожа горела огнем. Ощущала, как сосуды лопаются, а мышцы и сухожилия рвутся на части. Из носа потекла кровь, а я не могла даже закричать, потому что сил совершенно не осталось. Сгорала в собственной агонии, повисая на руках водного мага тряпичной куклой. От боли не могла даже моргнуть, не говоря уже про большее.

— Что такое?! — послышался женский голос, и меня осторожно уложили на что-то мягкое. — Тариан?!

— Как я тебе и говорил, Алиса, она сама ко мне пришла! — слова водного мага ввели меня в замешательство.

Учащенно дыша, я вслушивалась в каждое слово, не имея возможности повернуть голову к говорящим.

— Ты можешь снять с нее эту дрянь? — спросил ректор, как я сразу поняла, у мамы Асирии.

— Нет…

Всхлипнув, я сглотнула вязкую слюну, понимая, что лучше умру, но не буду больше нести зло.

— Я не могу применять магию на живых существах, вам же это известно, — произнесла иномирянка.

— А хоть что-то можешь сделать? — голос ректора был взволнован. — Я тоже не могу снять с нее эту чертову метку, потому что она была поставлена при помощи кровного родства! Ребека все рассчитала!

«Он знал… — промелькнула мысль в голове. — Увидел, когда проверял мою память… Боги… Тогда почему он ничего не сказал мне? Почему молчал и делал вид, что все в полном порядке?»

— Могу дать ей зелье, которое облегчит боль, но снять метку я не в силах. Это не исцеление порошками и снадобьями, Тариан. Эта метка пустила свои корни ей под кожу и уже вплетается в ее судьбу.

— Дионика? Она сможет помочь? — спросил водный маг.

Я была так благодарна ему, что не передать словами. Никогда бы не подумала, что он будет так переживать за совершенно незнакомого мага, тем более того, кто столько гадостей совершил за всю свою жизнь.

К моим губам поднесли кружку, и я беспрекословно разомкнула губы, глотая жидкость, которая принесла с собой облегчение.

— Тебе лучше?

Устало повернула голову, наблюдая молодую женщину, которая стояла возле ректора и пытливо вглядывалась в мое лицо.

— Спасибо… — шепнула я. — За все…

— Алиса, — сказал ректор, не отнимая от меня взгляда, — Камери пронзила боль, когда она пыталась мне сказать, что Асирия в беде…

Иномирянка нервно передернула плечами, покусывая губы.

— Что-то еще она успела сказать? — тихо спросила молодая женщина.

Это было странно, но я не чувствовала от нее агрессии, направленной в мою сторону. Моя бы мать уже орала во все горло и разносила дом к чертям собачьим, пытаясь избавиться от меня или вытрясти всю душу, что, собственно, ничуть не лучше. А здесь ощущалось сострадание, сильное волнение, желание помочь…

Боль отступила, давая временную передышку, но я не желала на этом останавливаться:

— Она хочет убить ребенка! — закричала во все горло, громко застонав, так как метка снова пришла в действие.

— Что?! — ахнула иномирянка, кидаясь ко мне и снова поднося отвар к губам. — Тариан…

— Я слышал, Алиса, — прервал мать Асирии водный маг. — И что-то мне подсказывает, что это далеко не все. Уж поверь, проверяя голову этой девушки я уловил столько яда и ненависти по отношению к тебе и Асирии, что лишением ребенка, скорее всего, Ребека не ограничится!