Зеленоглазое чудовище. Венок для Риверы

— Ты знаешь, твоей матери всегда нравилось, когда я выбирал драгоценности, которые ей надеть. Итак, на этом и основывался план Маурин. Мне полагалось убедить твою мать, что слишком опасно держать драгоценности в номере. Мне надо было уговорить ее положить их в сейф отеля, где они будут надежно защищены. И затем каждый день я решал бы, какие драгоценности ей надеть на этот раз, шел вниз к сейфу и приносил бы ей. Уловил? Тем самым я приобретал полный контроль над драгоценностями, и когда я все так и устроил, я должен был каждую неделю забирать одну из самых ценных вещей и отдавать Маурин. У нее был какой-то знакомый ловкий ювелир, я не знаю, кто это, но кто-то был. Каждую неделю она относила кольцо или серьгу этому человеку, который вынимал самые большие камни и заменял их на копии. Каждый раз, когда она приходила за новой вещью, она приносила мне прежнюю, но уже с фальшивыми камнями. И, Эндрю, знаешь? Ко времени, когда ее прикончили, твоя очаровательная женушка прикарманила все самые большие камни твоей матери: рубины из серег, тот большой изумруд из кольца, которое она всегда носит, алмазы из броши, что Малхауз подарил ей. Бедная старушка даже не знает этого, разумеется, но в этом она — великая миссис Прайд, разгуливающая повсюду, как павлин, сверкая своими кольцами и браслетами, сверкая разноцветными побрякушками, бесценным битым стеклом…

Майорская улыбка Лема превратилась в унылую ухмылку восхищения.

— Да, пришлось отдать все это твоей женушке. Надо было бы свернуть ей шею, конечно, но… что я мог? Абсолютно ничего. Она могла делать со мной все, что только хотела, и знала это.

Лем помолчал.

— Так-то, старина, ты хотел правду? Вот правда. Вот сага о бедном старом Леме Прайде и его невестке.

Пока Лем рассказывал, Эндрю чувствовал, что паника вздымается в нем, угрожая раз и навсегда лишить его рассудка. А разве Лем не мог выдумать подобную историю? Но посмел бы он врать о подменных драгоценных камнях, когда наверняка сознавал, что единственное, что Эндрю потребуется, чтобы проверить его, — это взять один из этих так называемых «дубликатов» и отнести к эксперту на оценку? Нет, драгоценности наверняка подделаны. Значит… значит, Лем говорит правду? Маурин была тем, чем он ее назвал? И все, за что Эндрю боролся, чтобы поверить жене, все это оказалось не что иное, как самообман?

Был долгий мучительный момент, прежде чем он осознал, что, даже если драгоценности были подделаны, совсем не обязательно думать, что здесь замешана Маурин. После смерти миссис Прайд, все, за исключением «какой-то малости для Лема», перейдет к Неду. Почему Лем не мог решиться на то, чтобы устроить свое собственное гнездышко, пока еще не поздно? И, пожалуй, было бы более естественно предположить, что он сам забрал драгоценности, нежели поверить в придуманную историю, сваливающую всю вину на Маурин.

Эндрю поднялся с кресла. Его облегчение от того, что ему и на этот раз удалось уйти от отчаяния, было гораздо сильнее, чем гнев на Лема. Он стоял, глядя сверху вниз на «отчима».

— Это все?

— Да, дружище, все.

— Я не верю в это.

Глаза Лема, с белками в красных прожилках, выпучились от изумления.

— Ты не веришь… чему?

— Что Маурин брала эти драгоценности у тебя.

— Но… но… В каком смысле?.. Что значит — ты не веришь этому? Разве не видно, как все этим объясняется? Это были не какие-то мелкие случайные грабители, которые вломились к вам в квартиру, воспользовавшись тем, что никого нет, и в надежде раздобыть какую-нибудь ерунду. Разве не понятно, что произошло? Тот ее ловкий ювелир проболтался каким-то молодцам, что она хранит драгоценности примерно на восемьдесят тысяч долларов. Именно поэтому они и пришли, вот почему, когда она стала сопротивляться, пристрелили ее. Боже мой, игра стоила свеч. Драгоценности почти на восемьдесят тысяч долларов в ее шкатулке.

— Шкатулке? — сдавленным голосом проговорил Эндрю.

— Да, там, дружище. Именно там она держала их. Все время рассказывала мне о шкатулке. Наверное, ей это не давало покоя, будто зуд какой-то. Часто она говорила: «Если ты так плохо себя чувствуешь из-за этого, почему бы тебе как-нибудь не ограбить мою квартиру и не забрать драгоценности обратно? Ты найдешь их прямо там, в красной кожаной шкатулке в верхнем правом ящике комода в спальне». Когда она сказала это, то засмеялась, потому что знала, что я представлял для нее такую же угрозу, как мышь, если у той выдернуть зубы.

Лем тоже поднялся и в дружеском порыве обхватил Эндрю за плечи.