Зеленоглазое чудовище. Венок для Риверы

— Я позвонил в Скотленд-Ярд, мистер Элейн. Вам привет от начальства и пожелание, чтобы вы приняли это дело.

— Поразительно подлая ложь, — мягко сказал Элейн. — Начальство в Годелминге.

— Шеф уже вернулся, сэр, и случайно оказался в конторе. Чистое совпадение.

— Черт бы вас побрал, Фокс. Я сейчас же ухожу отсюда вместе с женой.

— Я послал записку миссис Элейн. Официант принес ответ.

Элейн развернул лист бумаги и обнаружил на нем изображение спящей дамы. Над кроватью весьма похоже были нарисованы Элейн и Фокс, изучающие четверых подозреваемых в большой микроскоп, труба которого завершалась подгримированной рожицей.

— Очень глупая женщина, и мне ее жаль, — пробормотал Элейн, усмехнулся и показал картинку Фоксу. — Продолжим, — добавил он. — Давайте еще раз взглянем на револьвер, а потом проведем дознание.

Глава VI Наркотики

1

Над дверью из вестибюля «Метронома» в кабинет управляющего висели часы с хромированными стрелками и цифрами. По мере того как уходила ночь, внимание людей, собравшихся в вестибюле, все чаще привлекали эти часы, поэтому, когда маленькая стрелка остановилась на единице, все до одного отметили про себя, что уже час пополуночи. Вздохи на мгновение оживили ожидавших и внесли легкое разнообразие в общее гнетущее, мрачное настроение.

Подавленные оркестранты расположились в дальнем углу вестибюля на золоченых стульях, принесенных из ресторана. Сид Скелтон, сунув руки между коленями, вяло похлопывал в ладоши. Хэппи Харт откинулся на спинку стула и вытянул ноги. В безжалостном свете как раз в тех местах, где ноги пианиста соприкасаются с нижней стенкой рояля, стали видны на брюках лоснящиеся потертости. Четыре саксофониста сидели, сдвинув головы, но уже довольно давно не разговаривали друг с другом, ибо простая инерция, а вовсе не взаимное расположение объединила их позой задушевной близости. Контрабасист, худой мужчина, поставил локти на колени, а голову подпер руками. Бризи Беллер в центре этой группы нервничал, зевал, тер руками лицо и лихорадочно грыз ногти. Рядом с оркестрантами стояли четыре официанта и осветитель, допрос которых только что завершился, не принеся никаких результатов.

В противоположном углу в креслах расположилась леди Пестерн со своей свитой. Единственная в вестибюле она сидела с прямой спиной. Мышцы ее лица немного обвисли, в морщинки набилась пудра, под глазами появились сероватые круги, но кисти рук и лодыжки были благопристойно сложены крест-накрест, а прическа не имела ни малейшего изъяна. Справа и слева от нее, сгорбившись, маялись Фелисите и Карлайл. Фелисите курила одну сигарету за другой, смотрела на кольца дыма, поднимавшиеся над правой рукой, то и дело доставала из сумочки зеркальце и, недовольно разглядывая себя в нем, раздраженно подкрашивала губы.

Карлайл, по своему обыкновению погруженная в обдумывание деталей, наблюдала за своими компаньонами по несчастью сквозь морок сонливости и только наполовину понимала то, что они говорят. Нед Мэнкс слушал сосредоточенно, словно пытался запомнить все услышанное. Лорд Пестерн ни минуты не оставался в покое. С развязным видом плюхался в кресло, тут же вскакивал и принимался бесцельно бродить по вестибюлю, с отвращением смотрел на каждого, кто начинал что-либо говорить, гримасничал и встревал со своими замечаниями. Чуть поодаль от двух основных групп стояли Сесар Бонн и его секретарь Дэвид Хан. Эти двое были настороженны и бледны. Неподалеку от вестибюля, в кабинете управляющего, доктор Кертис, наблюдавший за выносом тела, делал пометки для медицинского рапорта.

В центре вестибюля за небольшим столом сидел инспектор Фокс в очках с раскрытой перед ним записной книжкой. Ноги его покоились бок о бок на ковре, массивные колени были плотно сдвинуты. Подняв брови, он изучал свои заметки.

За спиной Фокса стоял старший инспектор Элейн, и именно к нему было приковано внимание — у одних рассеянное, у других сосредоточенное — всех находившихся в помещении. Он говорил с минуту. Карлайл, хотя и пыталась ухватить смысл произносимых слов, поймала себя на том, что больше думает о глубине его голоса и естественности его речи. «Приятный мужчина», — мелькнуло у нее в голове, и по негромкому довольному звуку, исходившему от Неда Мэнкса, поняла, что он с ней согласен.

— …итак, вы видите, — говорил Элейн, — что некоторые улики должны быть получены нами здесь и мы вынуждены просить вас задержаться, пока работа не будет закончена. Ничего не поделаешь.

— Черт меня побери, если я понимаю… — начал лорд Пестерн и остановился. — Как ваше имя? — спросил он. Элейн назвал себя. — Я так и думал, — заявил лорд Пестерн с видом человека, решившегося на нечто важное. — Вопрос ребром: считаете вы, что именно я воткнул в парня дротик или нет? Давайте!

— В той мере, в какой это касается вас, сэр, как будто не ставится вопрос о втыкании.

— Ну хорошо — тогда я или не я его застрелил? Не играйте словами.