Зеленые береты

Довольно скоро вся южная сторона тянувшейся с востока на запад дороги превратилась в сплошные заросли каучуконосов, и мы проехали по ней еще около трех миль, пока не прибыли в лагерь. Едва взглянув на него, я убедился в справедливости тех рассказов, которые мне доводилось о нем слышать: это и в самом деле оказался самый аккуратный, самый ухоженный лагерь из всех тех, в которых мне доводилось бывать раньше. Все бараки представляли собой ровно расположенные белоснежные цементные постройки под наклонными, крытыми кровельной дранкой крышами. По периметру высились чистые и ровные стены с расположенными на них аккуратными полукружьями пулеметных гнезд; и стены, и гнезда были сделаны опять же из цемента. У выхода к "концертине", которая окружила лагерь с наружной стороны, стояли двое боевиков в накрахмаленных комбинезонах; при нашем приближении они взяли на караул и лихо отсалютовали. Мы проехали еще около двадцати ярдов внутрь обнесенного рядами колючей проволоки периметра и наконец оказались перед воротами, за которыми находился собственно главный форт. И здесь нас встретили и чинно поприветствовали двое облаченных в безупречную форму часовых.

Глядя на ухоженный, похожий на картинку интерьер военного лагеря, я невольно присвистнул и сказал:

– Похоже, что у этого лагеря и в самом деле нет никаких проблем.

Вместо ответа Мензес лишь пожал, плечами и подвел грузовик к длинному, окруженному тенистыми деревьями, ослепительно белому зданию штаба. Тотчас же наружу из него вышел сержант Хэнкс.

– Почту привез? – спросил он.

Мензес кинул ему оранжевый мешок с письмами, Хэнкс подхватил его и хотел было уже снова скрыться в помещении штаба, как заметил меня. Проговорив радостные слова приветствия, он повел меня мимо вереницы дверей, пока мы не остановились перед одной из них, на которой красовалась надпись: НАЧАЛЬНИК ГРУППЫ А 799 ВОЙСК СПЕЦИАЛЬНОГО НАЗНАЧЕНИЯ АРМИИ США, исполненная золотыми буквами по синему фону, что в точности соответствовало гамме цветов наплечной нашивки на форме спецназовцев. При виде меня капитан Фарли, сидевший за металлическим столом и разбиравший пачки документов, поднялся, вышел и пожал мне руку.

– Привет, Зак, – сказал я. – Если бы я раньше знал, какой у тебя здесь лагерь, то без конца наносил бы тебе визиты. Ну, говори скорее, где ты припрятал бассейн?

Фарли слабо улыбнулся и указал рукой на стул.

– Почта прибыла, сэр, – сказал Хэнкс. – Сейчас я ее рассортирую и принесу ваши письма. Где мне устроить нашего гостя, сэр, – в гостевой?

– У меня в кабинете есть лишняя койка. Я думаю, там он и поселится. Кроме того, в случае неожиданного нападения у меня будет возможность присмотреть за ним.

При этих словах они с сержантом громко расхохотались, видимо, подобная вероятность казалась им поистине смехотворно малой.

– А ты выбрал отличное время для своего визита, – заметил Фарли, когда Хэнкс ушел.

– Пикинс рассказал мне про предстоящую операцию, и я подумал, что это может быть интересно.

– В данный момент я говорю не об этом. Сегодня конец месяца, а значит, выплаты жалованья боевикам и строительным рабочим. Тебе предстоит увидеть лейтенанта Чи в его лучшем виде.

– Это тот самый любимый напарник Хиллмэна?

– Даже Хиллмэну не удалось схватить за руку этого замечательного гения воровства. – Он посмотрел на часы. – Пойдем, я кое-что тебе покажу. Помнишь моего заместителя, лейтенанта Куки? В данный момент он вместе с сержантом Райли присматривает за процессом выплаты денежного содержания вьетнамским боевикам. Пожалуй, ты мне не поверишь, но в этом лагере у нас один из самых высоких уровней дезертирства.

На моем лице, видимо, появилось выражение неподдельного изумления.

– Как ни трудно в это поверить, но именно так оно и есть, – мрачно проговорил Фарли. – Этот хитрый, пронырливый, политиканствующий обманщик – я имею в виду лейтенанта Чи – все устроил так, что и комар носу не подточит.

Через бетонный плац мы направились в сторону здания, перед которым выстроилась длинная шеренга вьетнамских десантников-боевиков. Я окинул их взглядом и поймал себя на мысли о том, что крайне непривычно видеть бойцов гражданского ополчения, которые имели бы такой бравый, по-военному молодцеватый вид.

Заметив мою реакцию, Фарли горько рассмеялся.