Зеленые яблочки (СИ)

Егор, не застегивая полушубка, возвращался домой. Мысли его остались там, на хуторе. Он думал о том, что не может уже жить без Даши. Она стала для него всем: она жила в его снах, была его мечтой, воздухом, которым он дышал. Ему хотелось видеть любимую каждый день, каждый миг, касаться ее, тонуть в зеленых глазах, чтобы ласковые губы Даши улыбались только ему одному.

— Вот наваждение, — думал он, — как же дальше без нее? Так и спятить недолго. Надо поговорить с отцом. Чего тянуть, жениться надо!

* * *

Даша с бабкой Авдотьей мылись в баньке на краю сада. Жарко натопленная печь исходила красным отсветом. Они не спешили, хоть и оставались еще немытыми братья. Бабка помогала расплетать внучке косы. Волосы пышной волной рассыпались по спине, доходя до щиколоток. С бабкиной же помощью и мыла их Даша. Справиться с ними одной не было никакой возможности. Бабка поливала из ковшика отварами из корней репейника и чабреца.

— Вот замуж выйдешь, кто тебе помогать с ними будет? — нежно ворчала бабка.

— Когда еще будет, бабань, не спешу я. — Даша беззаботно улыбалась, поворачивая голову под струями воды. Травяной дух полз по баньке, расслабляя тело и душу. Даше вдруг захотелось поговорить с бабкой о любви. Мысль эта не показалась ей крамольной, хотя еще неделю назад она бы и не пришла в голову. Говорить о любви? В доме никогда не говорили об этом. Жили себе вместе, и это совместное существование подразумевало в себе все. И взаимное уважение и любовь. Но, видно, семена романтики попали в Дашину душу от прадеда Федота. И сейчас душа, распираемая от нового чувства, хотела познать: а как оно бывает у других? Даша не поднимая головы, спросила:

— Бабань, а ты деда Василия любила? — видеть выражение лица бабки она не могла, и молча ждала ее ответа. Она совсем не была уверена в том, что бабушка пожелает говорить на такую деликатную тему. Но та, расслабленная запахом трав, усмехнувшись, все-таки решила поговорить о любви.

— А ты как думаешь! — но видимо ее не интересовал Дашин ответ, потому что она продолжила свою речь: — Я и сейчас его люблю. Да и как не любить его было? — бабкин голос помолодел, ее руки стали не такими вялыми, она поливала воду на Дашину спину и продолжала свои воспоминания: как в первый-то раз увидела его в церкви, так душа и замерла. Волосы у него черные, почти до плеч, да вьются, бородка темная, аккуратная. Это теперь он — как лунь белый, а тогда красивый был… Петро-то на него уж больно похож. Бабка улыбалась своим давним воспоминаниям. Даша слушала, затаив дыхание. Может больше никогда и не расскажет бабушка о своей молодости.

— Я ведь купецкая дочка была. В строгости родители держали. Без присмотра никуда. Ежели на улицу выйти, в лавке купить лент каких, так только с Федорой, с сестрой моей замужней… Ну а, когда сватать начали, я ни в какую, не нужен никто и все. Женихи все купцы были. Отец и вожжами учил меня, а я на своем стою. Василий-то думал, что не отдадут за него купецкую дочь. Потом уж посватался. Я на колени перед родными упала: отдайте за него и все тут. Не то в монастырь подамся. Отец перепугался: уж лучше за попа, чем совсем дочери лишиться. Признать Васю ни отец, ни братья не захотели. Свадьбу, правда, чинно справили. Братья мои до сих пор купечествуют в Царицыне. — бабка оборвала свою речь, может даже, пожалела о сказанном нечаянно. Даша давно знала, что бабушка у нее — не простая крестьянка, но не думала о том, что в городе у нее есть родственники, которых никто из семьи никогда не видел.

Молча они одевались в предбаннике. Молча бабка расчесывала дома Дашины волосы, видимо, воспоминания разбередили ее старую, но так до конца и не затянувшуюся рану. Внучку поразило нечаянное откровение бабушки. Она думала о том, сколько в жизни еще неизвестного, вот даже в собственной семье, где, казалось бы, каждый знает о ближнем все, никогда не вспоминалось о молодости старших поколений. Ведь и об отце с матерью Даша ничего не знала. «Интересно, а мать любит отца? — думала Даша, — или только и ждет, чтобы угостить его кочергой?» — Даша рассмеялась своей мысли. Бабка Авдотья по своему поняла ее веселье:

— Молодая ты еще, вот влюбишься, узнаешь, что это такое. Дай-то Бог, чтобы он по сердцу пришелся отцу с матерью, да побогаче: не отдадут тебя за бедного-то, — подытожила, вздохнув, бабка. О том, что Егорова семья не слишком богата, Даша знала. Но и то, что отец не выдаст замуж против ее воли, она была уверена.

Вымытой гурьбой нагрянули из баньки братья. По обыкновению, они толкались, раздеваясь у порога. Мать, строго взглянув на них, приказала: за стол, вас только ждем. Ужинали вареной картошкой, обмакивая в постное масло. Дед бросал в рот мелкие черные сухарики, заранее насушенные супругой и запивал холодной водой. Пост он соблюдал строгий, особенно в последнюю неделю.

* * *