Зеленые яблочки (СИ)

Харитон сидел у печки. Угрозы Катерины не слишком его обеспокоили. Его беспокоило совсем другое. С недавнего времени Даша для него перестала быть голенастой соседской девчонкой, в которой он видел разве что взрослую подругу своей дочери. С тех пор, как он увидел ее, расчесывающую косу, в нем словно все перевернулось. Он думал, что любил свою Тоньку, если пошел даже против воли родителей. Но он не ревновал свою жену. Хоть и не говорили они о любви, но знали, что любят друг друга. Были, конечно, ссоры, из-за хозяйства, из — за детей. Но Тонька никогда бы и не посмотрела на другого. А с Дашей все было иначе. Она была моложе, и он ощущал это. Иногда она забывалась и резвилась с детьми, каталась на санках, смеялась так заливисто, словно забывая, что замужем. И тогда Харитон особенно остро ощущал свой возраст. Он уже не мог так беззаботно смеяться или метать снежки. А по ночам он не мог добиться от нее ответной, хотя бы мимолетной ласки. Она никак не отвечала ему. Он злился, иногда даже готов был душить ее, лишь бы она хоть почувствовала, где находится. У Харитона было такое ощущение, что не она лежит рядом, как будто вынули душу, а это хрупкое тело оставили рядом с ним. Делай что хочешь сам! Иногда у Харитона всплывала мысль о том, что он обещал Даше… Но он отгонял ее от себя. Испокон веков повелось: мужик бабе наобещает с три короба, та и верит, дура. И ведь сколько люди живут, столько эта история и длится, а бабы все равно не умнеют. Дашка не последняя из них. Но Харитон понимал, что Дашина душа никогда не будет принадлежать ему. Понимал и ревновал. Когда-то он сочувствовал Егору, но не теперь. Теперь он ненавидел Егора, понимая, что он является причиной всех недомолвок в его семье. Не было бы этой необыкновенной любви между ними, Дашка, глядишь, и заметила бы его, Харитона. От сознания этого ему было больно, так, что перехватывало дыхание. Душа его болела, ныла, не могла смириться. И бессонными ночами Егор стал для него врагом.

Глава 15

Морозным вечером Егор шел по деревенской улице. Сумерки уже накрыли деревню серым покрывалом. Под ногами похрустывал снег, лаяли вдалеке собаки, кое-где дымились печные трубы. В окнах виднелся тусклый свет. Видимо, поздно вечеряли в тех избах. Егор, не подозревая о том, что стал врагом для хуторского жителя, спокойно приближался к хате друга. В окне, выходящем на улицу, виднелся огонек. Егор улыбнулся: еще не ложились. Семья сидела за столом. Вечеряли кислым молоком, да свежим хлебом. Никита радостно полез из-за стола: не ожидал тебя! Он хлопал Егора по плечам: ты прямо мужиком стал. Видал, как семейная жизнь меняет людей.

— А я дождусь, когда ты женишься? — улыбался Егор, отвечая пожатием руки.

— Так мне не к спеху, — улыбался Никита. Все копаюсь, выбираю. Девок вон сколько в деревне. Захочу Феню отобью у Алехи. А то ишь, нос дерет, богатый! Нет, так обожду, еще вырастут. Мне спешить некуда, чай в девках не засижусь!

— Расскажи, как тут в деревне? — Егор поставил на стол пол-литровку.

— Ого, монополька, — обрадовался Никита.

— У Евсея много ее. Открывай, — Егор усаживался за стол. Женщины, молча перекрестившись, наоборот вылезали из-за стола. Никита разлил водку в три рюмки. Отец Никиты, выпив и закусив, от второй отказался: вы уж тут сами. Если надо чего баб позовите. Он полез на печку. Сидя вдвоем за столом, друзья обсуждали недавнее нападение на Егора волков.

— Вот и говорю тебе, давай засаду устроим, — убеждал захмелевший Никита.

Егор засмеялся:

— Как в прошлом году.

— А чего? — не унимался Никита, мы их перебьем, шуб нашьем. Расповадились, прям хозяева степи.

— Говорят, у волчицы недалеко от хутора логово есть. Должно, она это напала, — предположил Егор.

— Я тоже слыхал, — почесал макушку Никита, — только вот никто поймать ее не может.

Так и не договорившись, стоит ли идти на охоту, выпив до дна пол-литровку, и решив, что все-таки надо еще, пошли к Колыванихе. Та, завидев зятя мельника, пригласила в хату:

— Отведайте, молодцы! Настояла на розовых цветах репейника. Еще никому не предлагала.

— Отравишь нас первых! — усмехнулся Никита.

— Типун тебе на язык! — в сердцах махнула на Никиту рукой хозяйка, — Для Егора Димитрича самое наилучшее!

— Ну давай, Димитрич! — Никита лукаво глянул на друга, — авось, не последняя.

— Крепкая! — Егор приложил ладонь к губам.

— На мочу коровью смахивает! — недовольно поморщился Никита.

— Я тебе покажу мочу! — вскинулась Колываниха, — на порог не пущу!

Егор вынул из кармана деньги и протянул ей:

— Не серчай, тетка Катерина.

— Да чего уж там! — Колываниха спрятала деньги под клеенку на столе, — приходите!

Никита и Егор вышли на улицу.

— По домам, полчанин? — предложил Егор.

— Не-е-е! Пойду к вдовушкам, — решил захмелевший Никита, — я человек независимый.

— А я во всем зависимый! — констатировал про себя Егор. Он медленно пошел в сторону высокого, видневшегося за другими дома.

* * *