Зеленые холмы Винланда

Старица Берит сморгнула. Воздела руки к черному небу. Костер вдруг полыхнул, будто ведро смолы горючей в него плеснули. Искры столбом взвились, ужалили сидящих ближе. Торм отпрянул, чуть навзничь не упал. Белян не шелохнулся, хотя опалило жаром, и стал он на мгновение лицом схож со склерингом краснокожим. Та же невозмутимость и бесстрастность.

Старица Берит опустила руки, потом ткнула крючковатым пальцем в Беляна:

– Вот главный. Воин, ты главный средь нас. Так вижу. Я так вижу.

И никто с ней спорить не стал. Никто из исландцев, включая Торма. Ведьма, колдунья! Скажешь ей слово поперек – и ненароком речи лишишься до конца дней своих, онемеешь. И это еще лучший исход! Нет уж, как она сказала, пусть так будет. Она же не просто так сказала, она видит! Она так видит. Стало быть, так тому и быть…

Что ж, посчитаем, кто есть, кто остался.

Белян – за главного. Сивел, Ленок, Ньял – это понятно.

Теперь исландцы.

Торм – сказано уже про Торма.

Еще коротконогий Тили – кругленький, вечно голодный, сколько ему ни дай.

Еще сероглазый Свен – сухой жилистый бонд с жадными до работы руками.

Еще ловкий Гру – торговец с замашками исправного корсара.

Еще кряжистый Канут, эдакий кубарь – исполнительный и старательный.

Еще степенный Гуннар – с глубоко запрятанной хитринкой.

Может быть, все же и не признали бы они так сразу Беляна за главного, когда ночь рассеялась и день пришел. Но ведь если не Белян, тогда Торм. А Торма аккурат тем днем угораздило пораниться слегка, да так, что слег Торм через час и провалялся в беспамятстве все две недели.

* * *

Как так – поранился слегка, а провалялся две недели? А так, что трупный яд, в царапину проникнув, – пострашней, чем боевой топорик, по голове угодивший.

Поутру спохватились, что из оружия у них у всех – только луки со стрелами да ножи, то есть охотничье снаряжение. А ну как склеринги нагрянут? Или Аульв снова навестит, чтобы дело свое черное до конца довести?

Кстати, надо думать, как Аульв вычислил, куда подался кнорр с людьми Орма. Впрочем, чего гадать! Проходил ведь их кнорр мимо острова, где рыжий боров бросил своих соплеменников за ненадобностью. Видели они, куда потом судно курс взяло. Ну да! А потом, позже и Аульв следом подоспел, поспрошал островитян, наверное. Даром что он их бросил, но когда поспрошал – ответили с готовностью. Аульв, конечно, рыжая свинья, но как бы своя рыжая свинья. Ну а далее – легко! С его-то, Аульва, опытом мореплавания и знанием местных течений и ветров… И ведь может, может снова навестить!

В общем, мечи бы надобны, топоры боевые, кольчуги, шлемы. Где ж взять?

Где, где! Да понятно где, но никто вслух сказать не смел, когда поутру спохватились. Убиенных-то закапывали впопыхах, ни о чем другом не думая, как побыстрее справиться. Вместе с мечами закапывали, в доспехах, как были они.

– Я все думаю… – наконец кашлянул Ленок, отведя Сивела. – К чему мертвецам доспехи и оружие? Они нам больше пригодятся. А?

– Это что, могилы разрывать?

– Ну и что? Мы зарывали, мы и разроем. Возьмем нужное нам и уже ненужное им. Снова зароем.

– Боги разгневаются, накажут.

– Да боги-то не наши! Мы им ведь не верим, значит и не вольны они над нами. А?

– Ну, не знаю… Как-то нехорошо…

– Ага, нехорошо! – согласился Ленок, будто поддакнул. – Без мечей, без кольчуг куда как нехорошо. А вот с мечами, с кольчугами, с топорами боевыми – куда как хорошо. А?

– Так-то оно так, но… Ну, не знаю…

– Не пойдешь, значит?

– А ты что, пойдешь?

– Да, пойду. В подмогу только бы надо кого-нибудь. А?

– Не страшно, Ленок?

– Ночью страшно, а днем ничего.

Сивел колебался. Мертвецы пугали его – что ночью, что днем. Нет, в бою-то понятно! Вот враг, ты его порубил, мертвым сделал и забыл про него – дальше ринулся, до следующего врага. Но чтобы вот так… Землю копать, телеса недвижимые ворочать, кольчуги сдирать, из рук застывших оружие рвать. А запах!.. Оно, конечно, мертвым оружие ни к чему, да и сраму они, мертвые, не имут. Но все же, но все же…

– Или трусишь, Сивел? – задел за живое Ленок, прищурившись. Знал, за что задеть.

– Я?! Трушу?! А ну пошли! Пошли, сказал!

– Ну, пошли. Беляну скажем?

Снова заколебался Сивел. Знал, что братка наверняка воспретит. А может, и ладно так? Воспретит – ну и не пошли они с Ленком на могилы. И не потому не пошли, что боязно, а просто братка главный, ему и разрешать или… воспрещать. А воспретит! И – взятки гладки. С кем всегда проще всего договориться, так это с самим собой. Но и кого трудней всего победить, так это самого себя.

– Беляну-то? Скажем, – решил Сивел. – Все ж главный он теперь.

Ленок, который дыхание затаил в ожидании ответа, сплюнул в досаде. Не выгорело дело!

– Скажем Беляну, что на охоту собрались. Засветло, дескать, пойдем, к вечеру, дескать, возвратимся. А ты что подумал? А? – передразнил Сивел всегдашнее «А?» Ленка.

– Да я только и подумал, что колья поострей затесать надо, чтоб копать сподручней было.

* * *

Белян поверил. Оно и понятно – самые честные глаза, известно, у тех, кто врет. Пожелал доброй охоты и богатой добычи. Наказал вернуться не позднее вечера.