Зеленые холмы Винланда

Гру-корсар и Канут-кубарь не стали запираться, рассказали. И как Тили-обжора подбил их на охоту за женами. И как они от склерингов бежали. И как рыжий Аульв с Эйнаром в последний миг их спасли. И как принудили их на свою сторону перейти, иначе – смерть.

Ночью Аульв намеревался на усадьбу напасть – с моря. Расспросил Тили-обжору, Гру-корсара да Канута-кубаря про укрепления, про частокол, про башенку сторожевую. Понял, что только ночью и сладит, пока все сонные. А знак с башенки кто-то из них троих подаст. Кто в карауле встанет, тот и подаст. Вот Тили-обжора подал знак…

* * *

Новгородцы вместе с Ньялом заняли позицию за частоколом, нацелив стрелы на приближающуюся к берегу лодку, отвалившую от кнорра Аульва. Кнорр встал шагах в двухстах, чтобы на мель не угодить. Торм и Свен хоронились в прибрежных камнях по левую сторону. Гуннар и Ньял – по правую. Тоже тетиву теребили, готовясь в один миг лук натянуть.

Лодка шла тяжело, переваливалась с боку на бок, груженная разбойниками Аульва. Иначе и не назвать лихих людей, которые под покровом ночи сонных режут. Разбойники и есть. Однажды им это уже удалось, но по второму разу не получится.

Белян наказывал по-тихому постараться. Сразить разбойников, как только те к берегу пристанут. Пока будут увязать в зыбучем песке на первых порах – тут всех и сразить. Слева стре2лы, справа стре2лы – из-за камней. И от частокола, в лоб – стре2лы. Дальше лодка должна с одним или двумя гребцами снова к судну податься – за новой партией разбойников. Тут-то за гребцов сядут Белян и Сивел. Торма со Свеном тоже прихватят. Во тьме ночной поди разбери, кто в лодке возвращается! Ну, а дальше… Вчетвером как-нибудь управятся на судне. Тем более что без вожака разбойники обычно сразу теряются.

Да, вот задача так задача! Не только оборониться, но и кнорр вражий захватить, своим сделать. А на нем уже можно хоть куда! Хоть… домой.

Лодка все приближалась. Уже видать смутные фигуры на борту. Ленок, щурясь в темноту, беззвучно шевеля губами, пересчитал по головам. Эх, многовато их в лодке, многовато. Без четырех – дюжина. А защитников усадьбы – семеро. Значит, семь стрел для первого внезапного удара. Значит, кто-то из разбойников после первого внезапного удара цел останется, крик поднимет. Эх, когда бы еще одного-другого стрелка в засаду! Но тот один-другой, оба-два, в доме лежали, связанные по рукам и ногам, с кляпом вонючим во рту. Гру-корсар и Канут-кубарь… Всеми богами божились, что не предадут, что искупят вину изрядной защитой усадьбы. Может, и взаправду раскаялись. Однако единожды предавшему кто поверит? На всякий случай пусть лежат…

Но что же делать с тем восьмым, для которого стрелы недостает? А и ладно! Как пойдет, так пойдет. Менять что-нибудь поздно. Да и что тут изменишь?!

Лодка шаркнула днищем о песок. Разбойники попрыгали в мелкую воду, грузно побрели на берег, тяжело оружные. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь… Семеро. Смелых. Всяк смел, когда на сонных тишком нападает.

А где восьмой-то? По головам вроде было их в лодке восемь. А, ну да. Вон он, восьмой, на борту остался. Голова в шлеме маячит. Что-то он с веслами морочит, лодку обратно в море разворачивает, к судну.

Ну! Сейчас или никогда. Белян тихо свистнул сквозь зубы. Враги застыли истуканами по колено в воде. Мишени – лучше некуда. Семь стрел коротко пропели в ночи – слева, справа, в лоб. Четверо осели в мелкую воду, подломившись в коленях. Хрип разнесся над берегом, заглушенный легким, но шумливым прибоем. Наказывал Белян заранее, чтобы каждый защитник целил в горло ворогу. Чтобы ни крика! Но три стрелы прошли мимо, и трое недругов, взревев, подняли оружие и тяжело бросились к берегу.

Белян, отбросив лук, захрипел: «Братка, помогай!» – перемахнул через частокол. На бегу выхватил топор, вбежал в черную воду. Отбил меч топором, ткнул левым кулаком в глаз, и тут же, благо топор был слева, всадил с размаха лезвие в бок другому противнику. Вот и пришла твоя смерть, Эйнар…

Первый уже трясет головой, пытаясь разлепить глаз, но Белян не медлил. И ты уже не жилец, не помню, как тебя там…

Белян яростно развернулся, ища третьего. Сивел уже был в двух шагах, вздымая тучи брызг. Третий в страхе пятился, косясь на трупы своих товарищей. Два топора разом опустились, седьмое тело улеглось в мелкой воде.

Аульв обернулся в лодке. Углядел тела сраженные. Понял, что не вышла тайная атака. Заработал бешено веслами – уйти, уйти, к своему судну.

Защитники усадьбы спешно ладили новые стрелы, спускали тетиву, стоя уже в полосе прибоя. Но лодка плясала на волнах, сбивая прицел. Да и Аульв пригнулся как мог ниже, почти плашмя греб. Все стрелы – мимо.

Горячий Сивел, издав дикое мычание от ненависти, грузными прыжками помчался дальше, дальше.

– Куда?! – рявкнул Белян. – Назад!

Да и так ясно, куда. К лодке с Аульвом. И ясно, что никакому «назад» Сивел не подчинится.

Ленок, Торм и Свен, Гуннар и Ньял уже стояли по колено в воде. Бессильно луки опустили. Теперь стрелять по уходящей лодке и вовсе никак. Можно угодить ненароком и в своего, в Сивела.