Зеленые млыны

Две недели подряд вражеские войска шли через Глинск, превратили его в ад из черной пыли, смрада и гула. Две недели подряд в квартире Вари Шатровой не было покоя от офицеров, которых в ее жилище привлекала то ли зеленая крыша, то ли изысканность наличников на окнах, а может, и сама хозяйка. Мальва не могла учесть этого, когда оборудовала здесь свою первую конспиративную квартиру, и теперь ей приходилось выдавать себя то за сестру хозяйки, то за соседку. К счастью, по другую сторону Вариных сеней сохранилась каморка старого Снигура, и они с Варей перебрались туда, но офицеры заглядывали и в каморку, а увидев там таких красивых женщин, стали приглашать их на свои ночные оргии. "Один из постояльцев оказался генералом, чей корпус перебросили сюда из Парижа, он приметил Мальву (она назвалась здесь Настею), обещал прислать за фройляйн машину, как только корпус завершит свой марш и станет по окончании войны на зимние квартиры (генерал отводил на все это месяц полтора). Разумеется, он спутал Глинск с Парижем но получил решительный отказ и больше не совался в каморку, куда Мальва сбежала от его ухаживаний. Зато гестапо, появившееся вслед за тем корпусом, проявило к Мальве куда более настойчивый интерес. В центре Глинска на всех видных местах было расклеено объявление о розыске Мальвы Кожушной, опасной большевички, оставленной для подрывной работы против третьего рейха. Одно такое объявление Варя сорвала со

(столба и принесла домой. На объявлении была фотография Мальвы, та самая, что накануне войны появилась в районной газете. Неделю Мальва не выходила из дому, но однажды во двор приковылял Шульц на своей деревяшке. Он велел Варе Шатровой приодеться, сесть в бричку и ехать с ним к гебитскомиссару. Пришлось ехать. Вернулась Варя в ранге кухарки, тяжко удрученная этим, тогда как Мальва, наоборот, очень обрадовалась такому доверию, правда, не представляя еще, как обратить это обстоятельство на пользу подполью. А затем начавшиеся в Глинске облавы заставили Мальву искать новое пристанище, и она убралась в родной Вавилон.

За селом Мальва остановилась, прислушалась.

— Глупость это была. Недодумал Валигуров. Тут мне и носа высунуть нельзя. Разве можно было оставлять меня в родном районе? «Ты, — говорит, — знаешь людей, тебе и карты в руки». Но люди то знают меня лучше, чем я их. Наткнулась тут на Отченашку, а там еще на одного болтуна — и все мое подполье пошло кувырком. Под замком сижу, вот и все подполье… В Глинске схватили Ярошенка. Тоже оставленного. Видно, он и сболтнул про меня. Иначе немцы не бросились бы меня разыскивать. Вавилон не мог меня продать. Зеленые Млыны могли бы. Я выселила их из хуторов. Кирило Лукич первый не простит мне. А здесь— не за что. Кулаки вавилонские разбрелись по свету, не напоминают о себе. Может, двинут сюда позднее. А пока что… не слыхать… Вот, говорят, сын сахарозаводчика Терещеика объявился, приезжал на завод перед пуском, покрутился день два — и назад. В Пруссии он где то. А наших магнатиков нет и в помине. Старшие, видать, повымерли, а младшие выучились, стали людьми и воюют за Советскую власть, как все.

— Про Лукьяна не слыхать?

— Не слыхать. Скот погнал с Валахами, Гуртовым от всего Глинского района. Я ведь тоже должна была с ними идти. А Валигуров здесь меня оставил. Без оружия, без людей, безо всего. Еще и подбросил мне на беду этого Ярошенка. Вроде бы спец по радио. Радист, одним словом. И что бы он передавал? Что немцы пустили завод в Журбове? Что в Глинске расстреливают евреев? Что гебитс затевает съезд свекловодов, чтобы на будущий год получить такую же свеклу, какую вырастила наша власть…

— Рузя вырастила ее…

— Ясно, Рузя, а кто же? Никакая власть без Рузи, без таких, как она, свеклы не вырастит… Есть растения, которые без женщин ничего не стоят. Для меня Рузя — целое государство. И если Рузя запирает меня, прячет от меня спички, чтоб не было дыма, — значит, так надо. Значит, существует государство, государство есть; она, Рузя, думает не столько обо мне, сколько о нем, о своем государстве. Вот почему мне у нее так хорошо. Так спокойно. Так надежно. Словно я в этой хате родилась.

— У вас хоть есть чем обороняться? Если вас застукают?..

— Что ты имеешь в виду?

— Как что? Оружие?

— Нет у меня ничего.

— Совсем ничего? — Совсем…

— Возьмите вот это. Как же так, безо всего?

— А что это?

— Обыкновенный наш ТТ. На восемь пуль. Мальва взяла, подержала и вернула смущенно.

— Я не умею стрелять…

— Разве председателям сельсоветов не выдавали револьверы?

— Может, мужчинам и выдавали. А я женщина. Где бы я его носила? За пазухой? — Мальва рассмеялась. — Нет, правда, где? Да и зачем?

— Как же вы собираетесь воевать?