Зеленые созвездия (СИ)

Да ничего. Просто напомню тебе, что ты решил играть по своим правилам, а эта игра опасна. Природа слаба, а я силён. Ты принял не ту сторону, сынок.

Я не буду убивать Володьку, даже и не проси, — всхлипываю я. — Хочешь, убей меня, но его я не трону. Он — мой брат. Он ни в чём не виноват.

Конечно, виноват! — восклицает Оле. — Как и ты, неблагодарная скотина. Как ты просил меня спасти. Как умолял, и я помогал тебе. А ты в последний момент бьёшь прямо в спину! — Всякий раз, когда Оле открывает рот, оттуда вырывается облачко тьмы.

Ты не помогал мне никогда! — восклицаю в сердцах. — От тебя пахнет болью, смертью и разрушением.

Да что ты. А это помнишь? — Оле кивает на стену и там, вспыхнув тёмными клубами тьмы, снова появляется надувной круг с рисунком зонтика. — Кто держал тебя на волнах три дня? Кто не разрешал Кругу прохудиться, а?

Я холодею.

Ну если хочешь, убей меня сейчас, — тихо произношу и смотрю в потолок. — И закончим с этим.

Но старик не шевелится.

Давай, я жду, — требую, но Оле молчит. — Вот видишь, — я перевожу взгляд на старика и вспоминаю вечерний разговор с Володькой. — Ты не можешь. Ты не в силах.

В тёмных глубинах глаз Оле вспыхивает ненависть, и он шипит кривой улыбкой:

Всему своё время, щенок. А пока…

Из-за спины Оле достаёт третий зонтик, и мне страшно. Белый, в чёрный горошек, о котором не упоминал Ганс Христиан Андерсен. Под мой переполненный ужасом взгляд, старик раскрывает зонт, погружая комнату в негативное звёздное небо.

И я засыпаю.

* * *

Всю ночь мне снятся кошмары, потому что третий зонтик Оле предназначен именно для них.

Глава четвёртая Повелитель

Утром я завтракаю. Дедушка опять куда-то уехал, бабуля перекинулась со мной парой слов. Старалась быть милой, но грустные глаза её выдавали. Осторожно задала пару вопросов о маме. Я отвечал коротко, потому что не выспался. Голову словно залили свинцом, мышление притормаживалось.

Ясность вернулась только после того, как я проехал пару минут на велосипеде. Влажный воздух мрачного утра, сила деревьев и травы вернули бодрость, наполнили меня энергией.

На стук в дверь открыл сонный Володька в одних шортах. Увидев меня, он немедля пробудился.

— Ого, — произнёс он. — Да ты вырос!

— В каком смысле? — не понимаю.

— Твоя сущность стала такой огромной. Ты слился с Природой, как я и говорил. Где? В Лесу?

— В Реке, — отвечаю. — Но в ту ночь Лес говорил со мной.

Глаза Володьки стали ещё шире.

— Лес говорил? Сам Лес? Ты ничего не перепутал? Не Деревья, а прямо вот Лес?

— Прямо вот Лес, — киваю. — Единым голосом, в который вливались все Деревья.

Володька нахмурился, потом схватил меня за плечо и втянул в дом со словом:

— Заходи.

* * *

Мы сидим в кухне. Володька надел футболку, разлил сок (мне — вишнёвый, себе — банановый). Я закончил рассказывать события прошлых дней. Володька хмурится и катает наполовину пустой стакан в ладошах.

— Ну и дела у тебя, братишка, — вздыхает он.

— Вообще-то я думал, что ты меня больше видеть не захочешь, — отвечаю. — После всего того, что я натворил.

— Ты сделал это по велению сердца, и Каштан скорее наполнил болью тебя, нежели испугался смерти сам. Твой отец сейчас пророс где-нибудь в другом месте и, уверен, нисколько не злится на тебя.

— Да я про поделку, — пожимаю плечами.

— Забудь, — говорит Володька. — Ни одно произведение искусства не стоит человеческой жизни.

— Клёво придумал, — восхищённо говорю.

— Это я в каком-то фильме услышал, — улыбнулся Володька, и я засмеялся. — Поделку мы с тобой восстановим за несколько месяцев, думаю. У нас проблемы посерьёзнее. Куда тебя укусила Утка?

— В интимное место, — усмехаюсь я. — Тебе не покажу. Но можешь глянуть в качестве доказательства мой палец.

Протягиваю ему руку. Он хмуро оглядывает пятнышки засохшей крови на указательном пальце, и говорит:

— Теперь тебе нужно всё узнать. Тебе необходимо всё узнать! Думаю, ты будешь одним из ключевых звеньев.

— Нужно, — согласно киваю. — И начни, пожалуйста, с говорящих Уток, стариков с зонтиками и теней.

— Я знал, что он с тобой свяжется рано или поздно, — вздохнул Володька, откидываясь на спинку стула. — А когда ты играючи махнул к нему на первый уровень, понял, что час близок.

— Кто он? — спрашиваю со страхом. Не знаю, чего боюсь.

— Имени у него нет, впрочем, как и у Природы. Это уже мы назвали её Природой. Мы называем его Первородной Силой, Первобытной Силой, Тёмной Силой. Можешь называть его Дьяволом, Шайтаном, как угодно, ибо имя любого злого духа к нему подойдёт, хотя, в религиях, конечно, все эти демоны имеют совсем другую цель и наше имя как нельзя правильнее описывает его. Карие называют его Повелителем.

— Что ему нужно? Хотя, спорю, он хочет уничтожить Природу, — заявляю.

— Всё верно, — кивает Володька.

— Но зачем? Откуда он вообще взялся?