Зеленые святки

Раздумывая над содержанием письма, она взглянула в окно – все мысли сразу же уступили место интересу и удивлению: внизу на садовой скамейке сидел Сева в новой рубашке в цветочек, которая, как показалось Полине, вовсе ему не понравилась, когда он только достал ее из шкафа. Он листал книгу, иногда отвлекаясь, чтобы посмотреть на маленькую сестру, которая, усевшись на тропинку, ведущую к воротам, выковыривала из земли мелкие камешки и складывала их в кучку Он задумчиво, отстраненно глядел на ребенка и снова возвращался к чтению. Нельзя было сказать, что он уделял сестре повышенное внимание или с интересом пытался общаться с ней, когда она подходила и показывала ему очередное добытое из-под земли сокровище, однако же он проводил с ней время, следил за ней, а не сбежал по своим делам, как сделал бы любой другой парень его возраста. Полина заворожено наблюдала за семейной идиллией, которая в ее голове никак не вязалась с видом Заиграй-Овражкина. Еще несколько минут она рассматривала его веснушчатое лицо, а потом вернулась к посланию Маргарите.

«Скажи, Марго, сколько девушек в Заречье захотели бы убить меня, узнай они, что я целых четыре дня живу в комнате Севы? И ответь скорее на предыдущее письмо!»

Убрав сложенный вдвое листок в конверт, Полина соскользнула с кресла и направилась вниз. Спустившись с крыльца, она очутилась совсем близко от Лизы и ее читающего брата. Тут же пришло в голову решение пройти мимо, не останавливаясь – слишком велик был риск, что она ляпнет какую-нибудь глупость, если Сева заговорит с ней. Но, наверное, из вежливости, последний, изобразив на лице интерес, обратился к Полине:

– Уходишь?

Полина, немного опешив, лишь помахала в воздухе коричневым почтовым конвертом и, улыбнувшись, выскочила за ворота. Все равно он не предложит ее проводить…

– Стой! – крикнул Сева, и ей пришлось вернуться обратно.

– Да?

– С какой стати ты уходишь одна?

– Что в этом такого? Я уже гуляла одна вчера.

– Тебе нельзя ходить никуда без сопровождения, – Сева отложил в сторону книгу и смерил ее своим фирменным взглядом.

– Но Юля только что отпустила меня!

– Она думает, что я пойду с тобой. Но я не могу с тобой идти, у меня есть важное и срочное дело.

Полина покосилась на книжку, которая лежала на скамейке рядом с ним. Это и было важное дело?

– Но мне очень нужно на почту…

– Зимой мы встретили на улице Росеника Странницу. Что будет, если еще кто-то проник в наш город и ищет тебя?

– Я не знаю, что будет… – растерянно проговорила Полина. – Знаю только, что мне надо на почту, и что я все равно туда пойду, независимо от того, со мной ты или нет.

Сева ничего не ответил. Он снова раскрыл книгу и принялся за чтение, словно никакого разговора между ним и Водяной колдуньей не было. Полина потопталась на месте пару секунд и, поняв, что ничего больше не дождется от Заиграй-Овражкина, все-таки вышла за ворота.

Ожидания ее наконец оправдались – на почте ее действительно ждало письмо от Огненной колдуньи, написанное острым косым почерком на тетрадном листке.

«Не знаю, как описать то, что с тобой случилось. Все произошло так неожиданно, что я даже не успела ничего понять. Мы стояли и слушали гимн, Сева восхитительно играл на флейте (извини, не смогла удержаться), какой-то парень рядом с нами пялился на Василису, я сказала тебе об этом, и мы засмеялись. Потом музыка кончилась. Я повернула голову, потому что услышала, как один придурок, который стоял за нами, сказал что-то про Заиграй-Овражкина. Хотела ответить ему, что пусть бы он сам попробовал сыграть так же, а не прятаться за спинами и поливать Севу грязью. Но тут ты свалилась на пол, словно сознание потеряла. И ты так кричала. Хорошо, что Севин отец – он самый лучший целитель в Росенике – оказался в это время в зале. Странно, Сева внешне на него совсем не похож, хотя у них почти одинаковый голос!»

«Сева восхитительно играл на флейте» – от этой фразы что-то внутри Полины дернулось, словно эхом отозвались слова в ее голове, как будто что-то очень важное было связано с его игрой. Но вот что? Она ничего не помнила. Она даже не поняла, о каком гимне вела в письме речь Маргарита.

До самого вечера Полина больше не видела младшего Заиграй-Овражкина. Когда она вернулась с почты, во дворе его уже не было. За обедом он тоже не появился.

– Нет, его нет, – сказала Юля, усаживаясь за стол на открытой террасе. – К нему пришел друг, ты знаешь его, должно быть, Митя Муромец. Ну конечно, знаешь, он даже спрашивал про тебя. Интересовался, где ты. Я сказала, что ты ушла прогуляться. А затем эти двое исчезли. Вроде бы только что были в доме, а потом как под землю провалились, честное слово. Я даже не заметила, когда они ушли.

– Под землю провалились? – переспросила Полина и уставилась на потемневшую серебряную ложку, торчащую из фарфоровой сахарницы: на ней была выгравирована планетарная руна Меркурия. – Хм.

– Ну да, они всегда такие неуловимые, – Юля засмеялась. – Особенно Сева. Дома его не удержишь.

– Он не любит бывать дома, да? – спросила Полина и тут же постыдилась своего вопроса, потому что Юля сразу погрустнела.