Зеленые тени, Белый Кит

Однако вернемся в паб. В конце концов, он не больше и не меньше чем сцена. Нас должно интересовать, какую пьесу здесь играют. Каких только жанров тут нет: нежная лирика, романтика, мистика, комедия, фарс, розыгрыш, автошарж, драма и трагедия. Если проанализировать сюжеты большинства глав в книге, то выяснится, что они замешены на абсурдной или парадоксальной ситуации, которая в основном создает комический эффект, а иногда драматический или даже трагический. Временами может показаться, что вам рассказывают историю, фабулой для которой послужил анекдот из воображаемого цикла анекдотов про остров Невезения, где ничего не растет и не ловится. У героев книги все действительно не в лад и невпопад. И все же Брэдбери над ними не издевается, как не издевается над своими «чудиками» Василий Шукшин. Брэдбери подтрунивает над ирландцами, потому что они и сами не прочь посмеяться над собой.

По книге Брэдбери нельзя составить представление о сегодняшней Ирландии. Та нищета, голод и смуты, что описаны у Брэдбери, давно канули в небытие. По словам самого автора, эта книга — «запоздалое» признание в любви людям, стране и народу, с которыми его свела судьба много лет назад.

Арам Оганян

Болотные страсти

Разговор шел о женщинах — и вообще, и в частности.

Дело было в питейном заведении Гибера Финна, которое, правда, частенько бывает закрыто, однако располагает к приятной беседе; ну а сам городок называется Килкок (извините за невольную рифму) — это в графстве Килдэйр, на реке Лиффи, к северу от Дублина, вдалеке от столичных пределов.

Так вот: в этом пабе, который в тот день был открыт, но не то чтобы набит битком, речь действительно шла о женщинах. Все другие темы были уже исчерпаны — лошади, собачьи бега, сравнительные достоинства пива и крепких напитков, стервы-тещи, от которых просто спасу нет, — и разговор естественным образом вернулся к женщинам как таковым, то есть к тем, которых в нужный момент рядом нет. А если есть, то одетые.

Каждый собеседник вторил предыдущему, каждый следующий соглашался с первым.

— Одно из рук вон плохо, — говорил Финн, подогревая страсти. — Во всей Ирландии не сыщешь сухого клочка земли, где можно при желании лечь и с облегчением встать.

— Это ты удачно вставил, прямо в очко, — поддержал почтмейстер Тимулти, отлучившийся со службы, чтобы по-быстрому пропустить стаканчик (на почте в очереди стояло каких-то человек десять, никак не более). — Кругом дороги, священник бдит, жена следит. Где, спрашивается, человеку заняться физической подготовкой, чтобы его советами не замучили?

— Всюду болота, — добавил Нолан, — места плоские, что блин. Ни дать ни взять.

— Перепихнуться негде, — без затей высказался Риордан.

— Да мы о том и речь ведем, сколько ж можно? — неодобрительно прервал его Финн. — Тут загвоздка в другом: как нам быть-то?

— Для начала разогнать тучи, а потом — священников, — предложил Нолан.

— Вот это будет праздник, — дружно загалдели все присутствующие и выпили до дна.

— Как тут не вспомнить случай с Хулиганом, — сказал Финн, вновь наполняя стаканы и кружки. — Полагаю, те события еще не стерлись из памяти?

— Ну и что с того, расскажи, Финн!

— Дело было так. Этот Хулигэн окрутил одну деваху: с виду, конечно, не подарок, но и не так чтобы мешок гнилой картошки. Повел он ее за город, где болото слегка подсохло, да и говорит: стань-ка вот туда, на кочку. Если не провалишься — я за тобой. Ну, она шаг сделала, повернулась, чтоб его позвать, — тут ее и засосало! А ведь он к ней даже пальцем притронуться не успел. Пока собирался крикнуть: «Назад!» — ее и засосало.

— На самом-то деле, — вмешался Нолан, — Хулигэн бросил ей петлю, чтоб затянула вокруг пояса, а эта малахольная возьми да и накинь ее на шею. Уж как он тянул — едва не задушил. Но у тебя: занимательней выходит, Финн. Кстати, об этой истории даже песню сложили!

И Нолан запел, а другие подтягивали, когда могли вспомнить слова:

Констебли вчера отписали в столицу,
Как зыбкая топь схоронила девицу.
Милок ее, Хулигэн, местный балбес,
Повел нашу Молли в болотистый лес.

Там платье сорвал с нее вместе с бельишком,

Но Молли противилась, видно, не слишком.
Вконец разомлев, опустилась на спину,
Да так нагишом и попала в трясину.

Захлюпала жижа под кряканье уток,

И Молли-бедняжке пришлось не до шуток.
А старый кабан, что по лесу бежал,
Скупую кабанью слезу не сдержал...

— Там еще куплеты есть, — сказал Нолан. — Сам-то Хулигэн после того случая умом повредился. Оно и понятно: все рассчитал, а дело сорвалось. С той поры он даже на мостовую ступить боится — десять раз ногой потрогает, чтоб не затянуло. Давайте я дальше спою.