Зеленые цепочки

3. «ЗАЖИГАЛКИ»

На крышу дома Мишка с двумя приятелями притащил доску, несколько кирпичей и устроил около трубы скамейку. Тревоги следовали одна за другой, и, как только раздавался вой сирены, ребята вылезали через слуховое чердачное окно на крышу и занимали наблюдательный пост на своей скамейке.

Весь город был перед ними как на ладони. Неподалеку виднелась Петропавловская крепость*, за ней – Исаакиевский собор*, влево, за Невой, поднималось над крышами высокое бетонное здание НКВД*, еще левее – водонапорная башня, трубы ГЭС*, купола Смольного*.

Ребята считали себя полными хозяевами крыши и всех осколков, падающих на нее.

Однажды вечером из слухового окна вылез еще один доброволец – высокий плотный мужчина в коричневом пальто.

Мишки не было, и два молодых пожарника встретили незнакомца недоброжелательно, не зная, как поступить с ним. Отправить без разговоров вниз или подождать Мишку? Пускай тот сам решает.

– Здорово, воробьи! – приветливо поздоровался незнакомец. – А вы тут устроились славно. На скамеечку можно присесть?

– Тут Мишкино место.

– Ничего. Придет Мишка – я встану.

С этими словами незнакомец подсел к ребятам и, вытащив из кармана пачку папирос, предложил им:

– Курите!

Васька взял две папиросы. Одну сунул в рот, другую протянул Степке. Закурили. Незнакомец ребятам понравился, и не потому, что он «купил» их папиросой, а глаза его понравились. В голосе, в жестах незнакомца чувствовалась большая уверенность в себе, и в то же время он был какой-то простой, доступный.

«Не задается», – подумали ребята.

– Хорошо тут, – сказал незнакомец. – И видно далеко. Только над головой я бы вам крышу советовал устроить. Зенитный осколок может прилететь.

– Не прилетит, – твердо заявил Васька.

– Смотри! Если прилетит, второго ждать не придется.

– А вы тоже в пожарники записались? – ревниво спросил Степка.

– Я сегодня выходной, вот и поднялся посмотреть.

Вначале разговор клеился плохо, но скоро оживился. Незнакомец стал расспрашивать ребят об их жизни. Узнал, что оба они живут в этом доме, что у Васьки Кожуха мать на казарменном положении при заводе, а у Степки Панфилова работает в охране и по ночам дежурит. Рассказали ребята про школу, про управхоза*, про Мишку, на месте которого сидел незнакомец. Смертью Мишкиной матери и его сестренкой он особенно заинтересовался. Чем больше говорили ребята, тем больше им хотелось рассказывать, потому что такого внимательного, отзывчивого слушателя они встретили впервые. Обычно взрослые, с которыми они встречались, не слушали их, а если и слушали, то не проявляли никакого интереса к тому, что говорили ребята. Этот же, наоборот, спрашивал сам и слушал с таким живым интересом, что не замечалась разница в годах. Может быть, он и на самом деле забыл, что у него седые волосы на висках, вспомнил свое детство и с удовольствием болтал с мальчиками?

– Ну, развязали языки! – неожиданно раздался Мишкин голос.

Они не заметили, как он появился на крыше и некоторое время прислушивался к разговору.

– Ага! Чувствую, что главный начальник пришел. Садись. Я твое место занял, – сказал незнакомец, вставая.

Мишка нахмурил брови, оглядел его с ног до головы и сел на скамейку. Незнакомец молча перешел к другой трубе и стал смотреть в сторону Финляндского вокзала.

– Кто такой? – тихо спросил Мишка.

– Не знаю. Не с нашего дома. Я его первый раз вижу.

– А может, он пожарник из МПВО*? – сделал предположение Степка.

Это было вероятно. Последние дни часто приходили всякие инспекторы и начальники проверять подготовку дома к обороне.

Незнакомец вернулся к ребятам.

– В обязательном порядке сидите на крыше или так… добровольно?

– А тебе какое дело? – обрезал Мишка.

– Вот так раз! Трудно ответить? – удивился незнакомец.

– Пойди спрашивай управхоза, если надо…

– Ага! Значит, это военная тайна.

Мишка почувствовал в тоне насмешку и решил не разговаривать. В это время загудели в разных концах города заводы, пароходы на Неве, ручные сирены в домах, и сейчас же захлопали зенитки.

Незнакомец посмотрел на часы и сказал:

– Прилетели, как по расписанию.

Сумерки сгущались. Город притаился. Гулко и нервно щелкал метроном по радио*, и щелканье это еще больше подчеркивало наступившую тишину. Лучи прожекторов шарили по небу, перекрещивались, красные вспышки разрывов осветили горизонт несколько раз подряд.

– Бомбит, – сказал Мишка.

Мужчина стоял молча, облокотившись на трубу. В это время зенитки открыли огонь в другой стороне города, и ясно донесся гул летевших самолетов. Приближался второй эшелон бомбардировщиков. Гул нарастал, и вместе с ним нарастала стрельба. Заговорили пушки, расположенные на кораблях и по эту сторону Невы. Оглушительно захлопали зенитки, стоявшие где-то совсем близко.

И вдруг навстречу самолетам снизу полетели ракеты. Белые, красные, желтые, они описывали дугу и гасли в воздухе.

– Смотрите, ребята! Ракеты пускают, мер-рзавцы!.. – сказал сквозь зубы незнакомец.