Зеленые ворота

И с тех пор, несмотря на ещё продолжавшуюся внутреннюю смуту и тянувшуюся войну с Испанией, начались хозяйственные реформы, которые в очень короткий срок вырвали Францию из разрухи. Мсье де Бетюн, теперь уже суперинтендант финансов, создал первую упорядоченную систему финансовой отчетности и положил конец злоупотреблениям богачей. Оказалось, что свыше четырехсот тысяч состоятельных людей на основе фальшивых документов уклонялись от уплаты налогов. С них было взыскано сто пятьдесят миллионов франков, а доходы и расходы казны не только оказались сбалансированы, но ещё и появилась возможность откладывать около шести миллионов франков в год в чрезвычайные резервы, накапливаемые в золоте в подвалах Бастилии. Вскоре вновь цвели сады и зеленели виноградники, золотились хлебные поля, появился скот на пастбищах. В отстроенных городах поднимались мануфактуры и фабрики: братьев Гобеленов в Париже, производящие ковры и узорные ткани; мануфактуры в Нормандии, Лангедоке и Шампани, славные своими сукнами; бумажные фабрики в Дофине, кружевные мастерские в Санлисе; текстильные в Руане; металлургические под Парижем; фабрики стекла и хрусталя в Мелуне; всяческие промышленные мануфактуры в Лионе, Пуатье, Туре, Орлеане и Манте.

Вместе с развитием промышленности и торговли, благодаря разумной налоговой политике казны, можно было начинать крупные общественные работы. И повсюду стали строить новые дороги и мосты, по которым мчались почтовые дилижансы, копали каналы, осушали болота, углубляли порты. Перед Францией Генриха IV открывалось большое и завидное будущее. Нужен был ей только продолжительный мир.

Тем временем, однако, продолжалась война с Испанией. Дон Педро Энрикес д'Азеведо, граф де Фуэнтес, 14 апреля 1596 года взял Кале, угрожал северо-восточным районам Соммы и уже готовился к маршу на Амьен. Переговоры об английской помощи увенчались заключением союза, но проект совместной акции против испанских войск в Нидерландах провалился. Единственной радостной вестью стала победа англичан в Кадисе — победа столь же блестящая, как и не использованная стратегически и политически. Елизавета удовлетворилась уничтожением испанской Второй Армады, которую король Филип намеревался послать на помощь Ирландии, а — быть может — и на покорение Англии. И на этом остановилась, не собираясь поддерживать Генриха на французской территории.

Известие это, переданное через посла Франции в Лондоне, вскоре подтвердили и дополнили множеством подробностей два английских корсара, которые принимали участие в атаке на Кадис, а также известный купец и банкир Генрих Шульц, имевший разветвленные коммерческие связи и пользовавшийся покровительством самого мсье де Бетюна.

Шульц был родом из Польши, а его торговый дом и банковская контора в Гданьске были хорошо известны не только во Франции, но и во многих ганзейских городах и крупнейших портах Европы. В Гамбурге, Амстердаме и Копенгагене он уже открыл филиалы, а теперь намеревался организовать такой же и в Бордо.

Мсье де Бетюн очень его ценил. Пользовался его советами в некоторых финансовых операциях, даже поручал ему разработку условий займов, в реализации которых Шульц частично участвовал как банкир. Таким образом его весомость и авторитет были обеспечены уже с самого начала.

Что касается корсаров, оба были французами, хотя их корабли и плавали до поры под английским флагом на службе у Елизаветы. Одного из них, Ричарда де Бельмона, капитана корабля «Торо», мсье де Бетюн знал лично; второй именовался Пьером Кароттом и кормился, собственно, скорее морской торговлей, чем корсарством.

За него ходатайствовал Генрих Шульц, испрашивая у своего покровителя права поднять французский флаг над кораблем «Ванно»и внести его в портовый реестр. В этом он не встретил никаких трудностей. Де Бетюн — Росни любил драгоценности, королевской казне нужны были деньги, а Генриху IV — и корабли, и моряки. Двое прибывших из Кадиса отвечали всем этим требованиям; в трюмах «Торо»и «Ванно» лежала немалая добыча; десятая её часть пошла в королевскую казну, а несколько премиленьких безделушек украсили шляпу и воротник будущего министра финансов.

Но это было просто пустяком по сравнению с круглой суммой в пятьдесят тысяч дукатов, которую в качестве десятины внес третий корсар, прибывший в Бордо через несколько дней.

Звали его Ян Куна, хотя был он более известен под именем Яна Мартена. И командовал он очень красивым, хоть и небольшим кораблем «Зефир», черный флаг которого уже много лет вызывал страх среди испанцев, страх не меньший, чем возбуждал у них Френсис Дрейк или Хоукинс.