Зеленый автомобиль

«Дорогой друг, неизбежное свершилось! Страхи мои оправдались. Я встретился с ней третьего дня, случайно, на улице. Она сейчас же узнала меня и пошла за мной. С тех пор я не знаю покоя. Она уже три раза была у меня, а раз написала письмо. О чем – ты, вероятно, догадываешься: она требовала письма! Я думал скрыться от нее и тотчас же переменил квартиру, но один Бог знает, поможет ли это мне… Не могу отделаться от тяжелого предчувствия, что на этот раз все усилия будут напрасны.

Если бы, по крайней мере, я не находился в таком запутанном положении, но ты ведь знаешь, что я не могу обратиться к защите закона, не должен обращать на себя внимания. Впрочем, я надеюсь уехать дня через три, самое большее – четыре. Все сошло благополучно, даже сверх ожидания. Дело можно считать оконченным. Будем надеяться, что мои мрачные предчувствия не…»

Здесь письмо обрывалось. Оно тоже было помечено шестым января; следовательно, писал его Штребингер в том же настроении, в котором составлял духовное завещание.

Как ни туманно было содержание письма, одно выступало из него вполне ясно: Штребингеру угрожала какая-то женщина.

– Не кажется ли вам, господин начальник, что здесь имела место обыкновенная любовная драма? – обратился один из присутствующих к начальнику тайной полиции.

– Нет, любезнейший доктор, как раз наоборот. Письмо этого Штребингера заставило меня призадуматься. Не сбивайтесь с намеченного пути и твердо помните следующее: доктор Шпехт получил от незнакомой женщины на маскараде указание на дом номер сорок шесть по Грилльхоферштрассе в связи с делом о шпионаже и пропаже бумаг. Если взглянуть на письмо с этой точки зрения, то весьма вероятно, что заявление Штребингера о том, что «все сошло благополучно», можно считать за намек на удавшееся похищение военных документов; фраза же «дело можно считать оконченным» наводит нас на мысль о «деловых» сношениях покойного с элегантным господином, с которым сторож Штольценгрубер видел его оживленно беседующим за несколько минут до смерти. Из всего этого следует, любезный доктор, что мы скорее всего имеем дело с политически-дипломатической подкладкой преступления, орудием которого, а не вдохновительницей является женщина.

Исследованию опытных химиков была подвергнута и пуля, засевшая в картинной раме. Все они пришли к единодушному заключению, что при стрельбе порох употреблен не был и что пуля, по всей вероятности, принадлежала воздушному пистолету американской конструкции.

Но, несмотря на новые данные, дело не становилось яснее! Наоборот, оно запутывалось все больше, давая полный простор всевозможным предположениям. Единственным человеком, не растерявшимся в этих сложных обстоятельствах и не отступившим от первоначально намеченного пути, был начальник тайной полиции Вурц.

Глава V

– Все это очень хорошо,  – заявил барон фон Сфор начальнику тайной полиции,  – но я совершенно не знаю, как мне взяться за дело. Вы знаете, я в делах этого рода новичок и не хочу ударить в грязь лицом с первых же шагов на новом поприще.

Вурц усмехнулся:

– Милейший барон, случай да удача – лучшие советчики. Взгляните сюда – вот список всех дам, красящих себе волосы средством Fleur d'or. He найдете ли вы среди них знакомых?

Барон фон Сфор пробежал глазами листок.

– Некоторых я знаю. Вот старая баронесса Штурм, имеющая такой ужасный вид со своими желтыми волосами. Прямо страшно становится, когда на нее глядишь! Затем красавица фон Фельс с великолепными глазами вампира. Она, пожалуй, способна на любую выходку. Очень уж много говорят о ее прошлом – ничего определенного, как водится, но под сурдинку рассказывали какую-то историю, в которой были ревность, угрозы, опасность; одним словом, не бог весть что. Затем идет графиня Кампобелло, тоже графиня… той же марки; затем маркиза Сильвони с уродом дочерью. Ах да, чуть не забыл актрису Эллу Шварц, но она вне подозрений: я видел ее дней пять назад с черными волосами и только вчера заметил, что она выкрасилась. Я едва узнал ее в ложе!