Зеленый берег

Гаухар промолчала. Может, подумала: «Что я могу ответить на справедливые слова хозяйки?» А возможно, и не услышала ничего. Гаухар недолго постояла у калитки и, убедившись, что не видать Миляуши, вернулась в дом. Опять подошла к открытому окну — и глазам своим не поверила: на подоконнике лежат цветы. Кто положил, чья добрая рука? Быстро высунувшись в окно, Гаухар оглядела улицу. Ах, вон оно что!..

Вдоль домов бежит, торопясь повернуть за угол, мальчик явно дошкольного возраста. А с другой стороны улицы ему машет рукой примерно тех же лет девочка, Гаухар растроганно улыбнулась. «Гляди-ка, неужели эти малыши, каким-то путем узнали, что здесь живет учительница? Но я же еще ничем не заслужила такого внимания». Впрочем, кому дано исчерпывающе знать детскую душу и кто сумеет доказать, что в ней нет ничего неожиданного?.. Это маленькое событие показалось Гаухар очень значительным. Ведь она ни у кого здесь, кроме как у Бибинур, еще не бывала, ее почти никто не знает. Даже Миляушу она ни разу не навещала, только еще собирается. А ребятишки — вон они какие! В дом не решились зайти, положили цветы на подоконник. Возможно, их подослал кто-то повзрослев? Тоже вроде бы некому. Все это очень интересно! Смотри, какие красивые, душистые цветы! Гаухар снова и снова вдыхала их аромат. И, должно быть, первый раз после приезда в Зеленый Берег радостно, открыто улыбнулась. И в комнате словно посветлело. Она налила воды в кувшин и поставила цветы на стол.

В эту минуту во дворе послышался веселый голос Миляуши. Гаухар вернулась на крылечко. Миляуша, обняв тетушку Забиру, допрашивала:

— Гаухар-апа дома? Что она делает? Скучает?

— Дома, дома, доченька. А что делает, сама посмотри. Да развесели, немного мою жиличку. О чем-то все думает и думает…

— Не дам ей скучать! Не дам, милая тетя Забира! — со смехом повторяла Миляуша. Увидев на крылечке Гаухар, воскликнула — Смотрите, Гаухар-апа, как замечательно на улице! Кто же в такое время сидит дома!

— Правильно, дочка, правильно! — вторила Забира. — Я и сама говорила ей. Да не слушает. Ты сведи ее на берег реки, пусть поглядит, какая там красота!

— Именно это я и собираюсь сделать, тетушка Забира!

Точно коза, Миляуша двумя-тремя прыжками преодолела ступеньки крыльца. Скороговоркой пропела куплет какой-то песенки. Через сени метнулась на кухню, потом в комнату Гаухар. И сразу же увидела на столе кувшин с цветами.

— Ух, до чего хороши!

Наклонилась, понюхала. Вскинув голову, заметила на стене акварельный этюд.

— Батюшки, уж не ты ли рисуешь?! — В забывчивости, она впервые обратилась к Гаухар на «ты».

— Чего тут удивительного, если даже рисую? — мягко ответила Гаухар. — Вот цветы, действительно…

Вероятно, она хотела сказать: «Вот цветы, действительно, заслуживают удивления». Но Миляуша со свойственной ей нетерпеливостью перебила:

— Да разве человек, умеющий рисовать, имеет право отсиживаться дома в такой день? Пошли, одевайся! Я знаю здесь одно местечко — сущий рай, как говорят старики. Вот уж где есть чем полюбоваться художнику.

Гаухар не хотелось никуда идти, да разве от Миляуши отделаешься! Она подхватила Гаухар под руку и увела из дома. Махнув свободной рукой тетушке Забире, крикнула:

— Мы пошли!

— В добрый час! — отозвалась Забира. — Возвращайтесь вместе, будем пить чай.

Через узкий переулок они вышли на главную улицу. Здесь, как в настоящем городе, шумно, людно, двери магазинов открыты, покупатели входят и выходят. По улице навстречу друг другу катятся машины, но проезжают и подводы. Молодежь одета по-современному. Кое у кого из парней в руках маленькие транзисторы. В общем Зеленый Берег не желает отставать от больших городов.

Миляуша говорит без передышки. Кажется, нет на свете ничего такого, начиная от полета в космос и до модного танца, что в той или иной мере не возбудило бы у нее интереса. Не обходит Миляуша вниманием и повседневные события городка Зеленый Берег. Она удивительно легко перескакивает от одного к другому, не очень-то заботясь о связях между самыми разнообразными фактами. Гаухар невольно подумала: «Если она и на уроках так разбрасывается, довольно нескладно получается». Но оказать это Миляуше не решилась.

Они спустились к реке, повернули влево от пристаней, вышли за черту городка. В своих прогулках они еще ни разу не заходили так далеко. Беседка, в которой обычно они сидели, любуясь Камой, осталась далеко позади. Начался прибрежный лес; ели и сосны вздымались высоко к небу, воздух был чист и прохладен.