Зеленый Дом

О Зеленом Доме, от которого унаследовал свое название нынешний, в Пьюре ходило столько россказней, что теперь уже никто не знает в точности, каким он был на самом деле и какие подробности его истории достоверны. Немногие оставшиеся в живых свидетели событий того времени путаются и противоречат друг другу, смешивая то, что они видели и слышали, со своими собственными измышлениями. А герои этих событий уже так одряхлели и так упорно хранят молчание, что их бесполезно расспрашивать. Во всяком случае, первоначального Зеленого Дома уже не существует. Еще несколько лет назад на том участке пустыни между Кастильей и Катакаосом, где он был построен, попадались обугленные обломки дерева и предметы домашнего обихода, но пустыня, проложенное шоссе и появившиеся в окрестности фермы в конце концов стерли все эти следы, и теперь ни один пьюранец не способен указать, где именно на желтой скатерти песков возвышался Зеленый Дом, манивший огнями, музыкой, смехом, сверкавший на солнце, как изумруд, а издали и по ночам казавшийся каким-то фосфоресцирующим пресмыкающимся. Предания Мангачерии гласят, что он находился на другом берегу реки, неподалеку от Старого Моста, что это был очень большой дом, самый большой в те времена, и что в его окнах горело такое множество разноцветных фонариков, что их свет резал глаза, окрашивал песок вокруг здания и даже освещал Старый Мост. Но главная его сила была в музыке, которая неизменно раздавалась в его стенах, как только темнело, не смолкала всю ночь и была слышна даже в соборе. Говорят, дон Ансельмо неутомимо объезжал чичерии предместий и даже близлежащих селений и отовсюду привозил музыкантов, играющих на гитаре, кахоне, кихаде[36], флейте, барабане, корнете. Но никогда арфистов, потому что он сам неподражаемо играл на этом инструменте и его арфа вела оркестр Зеленого Дома.

«Казалось, сам воздух отравлен, — говорили старухи с улицы Малекон. — От музыки негде было укрыться, хотя мы закрывали двери и окна, и мы слышали ее за едой, во время молитвы и даже сквозь сон».

«И надо было видеть лица мужчин, когда они ее слышали, — говорили святоши, закутанные в покрывала. — И надо было видеть, как она их отрывала от домашнего очага, вытаскивала на улицу и толкала к Старому Мосту».

«И ничего не помогало, — говорили матери, жены, невесты, — ни наши молитвы, слезы, мольбы, ни проповеди священников, ни посты, ни обеты».

«Может, и правда, что Зеленый Дом принес нам несчастье, но уж и веселились в проклятом!» — говорили, облизываясь, старики.

Через несколько недель после возвращения дона Ансельмо с караваном жилиц Зеленый Дом утвердил свое господство над Пьюрой. Вначале его посетители выходили из города тайком, дождавшись темноты, украдкой переходили через Старый Мост и ныряли в дюны. Потом эти вылазки превратились в настоящие набеги, и молодых людей уже не заботило, что их узнают приникшие к жалюзи сеньоры с улицы Малекон. В ранчо, гостиных, асьендах только об этом и говорили. С церковных кафедр все чаще раздавались предостережения и увещания, отец Гарсиа клеймил распущенность, цитируя Священное Писание. Был создан Комитет благочестия и добрых нравов, и входившие в него дамы нанесли визиты префекту и алькальду. Представители власти, понурив головы, соглашались: конечно, они правы, Зеленый Дом — это позор для Пьюры, но что делать? Законы, изданные в Лиме, этой прогнившей столице, на стороне дона Ансельмо, существование Зеленого Дома не противоречит конституции и не подпадает под действие Уголовного кодекса. Дамы перестали здороваться с префектом и алькальдом и закрыли для них двери своих гостиных. А между тем юнцы, зрелые мужчины и даже старики, мирно доживавшие свой век, толпами стекались в сверкающий огнями притон.

Не устояли даже самые воздержанные, работящие и степенные пьюранцы. Город, прежде такой тихий, теперь по ночам, как кошмар, тревожили шум и топот шагов. На заре, когда в Зеленом Доме смолкали арфа и гитары, на улицах поднимался нестройный гул: это гуляки расходились поодиночке и группами, распевая и хохоча. Мужчины с исколотыми песком, помятыми от бессонной ночи лицами рассказывали в «Северной звезде» сногсшибательные истории, которые потом передавались из уст в уста, подхватывались малолетками.

— Вот видите, вот видите, — дрожащим голосом говорил отец Гарсиа, — не хватает только, чтобы на Пьюру ниспал огонь с неба, все остальные несчастья уже обрушились на нас.