Зеленый дом

Они сидят вокруг стола в каморке,
и перед каждым сложены рядком
орехов строго считанные горки, —
скорлупки знай хрустят под молотком;
работают меньшие на подхвате —
не так-то просто ядрышко извлечь, —
в коробку, под замок его, к оплате,
всё остальное — на растопку, в печь.

Вот — перерыв; нехитрая уборка,
сметается метелкой шелуха;
молчат и полдничают — только корка
похрустывает, пыльна и суха.
Но передых сомнителен и хрупок:
конечно, подремать бы малышне,
однако нужно ядра из скорлупок
вылущивать едва не в полусне.

Частицы шелухи изъели горло,
но длится труд: у взрослых и детей
шершавой пылью легкие расперло
и выступает кровь из-под ногтей.
Спина и руки сведены ломотой.
Хлеб, горсть орехов и бутыль вина —
как хорошо… Коли, лущи, работай,
лущи, коли, старайся дотемна.

Зимнее пальто

В шалманчик за рынком приходит с утра
безногий при помощи двух костылей;
он мрачен, — крепленого выпить пора, —
садится у печки, куда потеплей.
Приплелся сюда через силу, зато
сейчас помягчеет блуждающий взгляд:
он ласково зимнее гладит пальто —
его по часам отдает напрокат.

Пальто это — вещь недурная весьма:
и плечи на вате, и полы до пят,
вдоль борта идет голубая тесьма,
ну, правда, нагрудный карман плоховат,
ну, правда, на швах и под воротником
подкладочный светится войлок-злодей;
дешевым пропахло пальто табаком
и потом просительских очередей.

В шалманчик к семи забежит человек,
заплатит что надо — и вмиг за порог
ныряет в пальто под начавшийся снег;
прокатчик покуда сыграет в тарок.
Он шлепает карты на стол тяжело,
глядит на часы, наконец, доиграв:
прокатное время, глядишь, истекло —
уже не пора ли насчитывать штраф?

Холодный ряд фабричных труб

Безмолвен город, и квартал торговый
стоит пустым, как будто сноса ждет:
поторговаться, но купить готовый,
куда-то схлынул начисто народ.
В витринах понаставлено умело
всего, что задержать могло бы взгляд;
однако продавцы сидят без дела
и нервничают, если к ним звонят.

В слободках — скука без конца, без края,
играют в карты, оседлав скамьи,
лучам светила, как бы загорая,
подставив спины потные свои.
Домой — к чему ходить; обед несложен —
всего-то коркой размешать бурду
и, вынув ложку, как кинжал из ножен,
скрипя зубами, взяться за еду.

Придут под вечер из лесу подростки
с почти пустой корзиной ли, с мешком,
там — ягоды, и высохши, и жестки, —
мамашам их предъявят со смешком,
к порогу выйдут, тощей самокруткой
затянутся, не разжимая губ,
и долго смотрят с ненавистью жуткой
в закат, на стылый ряд фабричных труб.

Сточный люк