Зеленый дождь

Из темноты на головы путешественников спикировал второй комар. Родент запустил в него берестяной чашкой, и попал. Комар пискнул, свалился в речку и поплыл к берегу. Но его место воздухе заняли три других. Теперь все смешалось в кучу. Артиодакт выставлял рога, попадая больше по своим, чем по атакующим, Родент метал в нападавших приправы, создавая целые соле-перцевые облака. Марсупал во сне взбрыкивал. Но чихали от приправ решительно все. У сидевшего в его сумке Ланга создавалось впечатление, что Марсупал обороняет его от зверских комаров. На самом же деле, большинство тычков доставалось Примату. Вдруг в бок лодки вцепились сразу два комара и накренили ее. Примат не удержался и первым ухнул в воду. За ним посыпались остальные. Марсупал очнулся ото сна уже в реке. Примат поднял над водой балалайку и направился к берегу. За ним Артиодакт и Родент. Марсупал даже в воде умудрялся плавать вокруг членов отряда кругами.

Наконец все продрогшие и голодные выбрались на берег. Когда они уже Сидели на песчаном откосе и пытались отдышаться, из сумки Марсупала выглянула голова Ланга.

— Улетели? — спросил он.

— Ага, — ответил Артиодакт.

— Так я и думал, — сказал Ланг, делая вид, что все происшедшее входило в его план, и, пытаясь не уронить достоинства, вылез из сумки.

Примат осмотрел балалайку и ударил по струнам. Но балалайка издала какие-то хриплые звуки и играть отказалась.

— Откуда они взялись? — дрожа от холода, спросил общественность Артиодакт.

— Ясное дело! Оттуда же, откуда и дождь, — ответил с умным видом Ланг.

— Я имею ввиду, чего они к нам-то прилетели?

— На балалайку, скорее всего, а не на нас. Они вообще сами звенят и на любой звон летят, — тут Ланг подумал, что балалайка — не коврик. Вот коврик, действительно, полезная вещь — лежит себе в сумке и никого не привлекает.

— Страсти какие, — прошептал Артиодакт, вспоминая, как один комар хватил его между рогами.

— Где? — удивился Марсупал, с изумлением глядя на Артиодакта. — Где комары.? Где страсти? Почему у вас все без меня происходит?

— Твое счастье, — вставил Артиодакт.

— Осталась четверть от всей провизии, — деловито осведомил народ хозяйственный Родент. — Соль и перец израсходованы на оборону. Мука подмокла. Но это нам и на руку. Тесто, считай, готово.

— Смотрите! — вдруг вскрикнул Артиодакт.

На берегу неподалеку сидели рыбы. Они всплескивали плавниками и Говорили о том, что теперь в реках стало жить совсем невозможно. Некоторые начинали строить шалашики.

— Как они в воздухе дышат? — прошептал страшным шепотом Артиодакт.

— А! — махнул рукой Родент, — с этим дождем уже ничего не понятно.

Скоро они и летать начнут.

Тут одна рыба взмахнула плавниками и полетела.

После долгих поисков Роденту удалось найти сухую спичку, и скоро уже на бережке под сосной весело пылал костер. А Артиодакт варил клецки с сушеными грибами.

Правда, бульон был зеленого цвета, потому что воду пришлось брать из речки, но к этому уже все привыкли, да и клецки оказались на редкость удачными.

На свет огня подошли рыбы. Они сели тесным кольцом вокруг огня и принялись подставлять костру озябшие плавники. Артиодакт угостил их клецками. А рыбы принесли сушеных водорослей. В бульоне они оказались очень кстати.

Примат просушил у костра свой музыкальный инструмент. Скоро над рекой опять понеслась веселая музыка, и рыбы дружно запели вместе со всеми: "Вот оно какое, наше лето!".

Глава четвертая, в которой члены отряда спасаются от кровожадного болота и летают в смерче

На следующее утро солнечного света не было вовсе, лишь самые проворные лучи достигали земли через колышущееся красное марево. О том, где находится солнце, можно было только гадать. Зеленый Дождь превращал луга и поля в озера с торчащими кое-где островками.

Проснувшись и поеживаясь в тоскливой мгле, члены отряда огляделись. Рыбы ушли ранним утром на восток. Оказалось, что отряд находится на краю хлюпающего болота. Вокруг него росли сосны. Родент принялся собирать вещи. Было не известно, сколько им предстояло еще пройти.

Марсупал разминал конечности и прыгал.

— Где солнце? — спросил вдруг Артиодакт.

— За этой краснотой, — хмуро ответил Ланг.

— Как же мы определим, где запад? — растерянно спросил Артиодакт.

Все, кроме Примата, который играл на вновь обретшей голос балалайке, посмотрели на самого умного. Ланг придал лицу выражение глубокой мысли, чтобы оправдать доверие окружающих, но сама глубокая мысль так и не появилась. Затем Ланг принял выражение решительное, но решения вопроса от этого тоже не нашел.

Тогда Родент завалил вещи в сумку к Марсупалу, отряхнул руки и направился мимо остальных вдоль реки.

— Ланг хотел сказать, — проронил он мимоходом, — что запад там, — Родент махнул лапой в сторону, где исчезала река.

— Да-да, — живо согласился Ланг, — именно это я и хотел сказать.

Он обратился к Роденту:

— А ты не помнишь, почему я так хотел сказать?