Зеленый гамбит

— Мастер Винсент… — Магир ожидал Шарге совсем с другой стороны, а потому при звуках голоса резко обернулся, покраснел и, запинаясь, поинтересовался: — Как добрались?

— Лучше, чем ожидал.

Старик бросил в чрево фургона маленький чемодан, что катил за собой через площадь, задвинул дверцу и широко улыбнулся, прищурившись на яркое дневное солнце.

Зная, что его ищут, Шарге воспользовался кружным путем проникновения в Тайный Город: из Берлина прилетел в Минск, поездом добрался до Смоленска и теперь пересаживался в фургон, чтобы проделать остаток пути по шоссе. Неудобно, зато надёжно. Великие Дома наверняка подсунули пограничникам его фотографию, и хотя сейчас Винсент выглядел немного иначе, чем предполагали обитатели Тайного Города, рисковать он не захотел.

— Как дела? — осведомился Шарге, усевшись рядом с шасом.

— Операция развивается в точном соответствии с вашими указаниями…

— Магир, пожалуйста, обойдись без официоза. У меня от некоторых твоих оборотов уши вянут. — Старик потрепал парня по плечу и повторил: — Как дела?

— Хорошо, мастер Винсент, — сообщил юный шас, выводя фургон с площади. — Я ликвидировал уже восемь челов из списка, а прокололся лишь однажды: появились люды, и пришлось уводить голема, оставив тело на месте убийства.

— Голема заметили?

— Нет. Я вовремя услышал дружинников и не стал ввязываться в драку.

— Молодец.

— Спасибо.

Учитывая, что Магир впервые вёл настолько сложную операцию, результат следовало признать не приемлемым, а превосходным.

— Слухи об исчезновении наёмников уже пошли?

— Не знаю. Я пока не слышал, а сам запускать не стал.

Старик рассмеялся, а юноша, обрадованный тем, что Шарге не заподозрил подвох, тихонечко выдохнул. О подозрительной теме, появившейся ночью на форуме наёмников, Магир решил не упоминать: в конце концов, ему не приказывали досконально изучать содержимое «ГоловоРезки», а сам Шарге вряд ли туда заглянет.

Вместо этого юноша решил похвастаться:

— Я освоил почти всех оставленных вами големов, мастер. Они идеальны.

— Я знаю.

— А управлять ими — это… — Сейчас Турчи не играл, его и в самом деле переполняли эмоции. — Когда я ими управляю, то переживаю удивительные чувства. Ничего подобного мне испытывать не доводилось.

Ещё одна улыбка, спокойный кивок головой — Винсент с достоинством принял восхищённый отзыв, — и тут же последовал вопрос:

— А что Ардоло?

— Сидит в «Мшелом погребе».

— Было бы интересно до него добраться.

— И посмотреть, как он таким стал?

— Я знаю, каков он, и знаю, что он не изменился. — Шарге помолчал, бездумно разглядывая пролетающие за окном деревья: «Транспортёр» выехал на трассу и набрал приличную скорость, изо всех сил торопясь доставить пассажиров в Москву. — Меня вгоняет в дрожь загадка, которую задал Ардоло, оставшись в теле голема. Я мечтаю разгадать её, мечтаю о нескончаемых часах в лаборатории, об опытах, расчётах, ошибках, новых теориях и — о победе. Загадка Ардоло — достойный вызов моему разуму.

— А как же вызов, который бросают Великие Дома? — удивился Магир.

— Интриги? Обман? Хитросплетения бессмысленных обязательств и обязательных предательств? — с презрением поинтересовался Винсент. — Что стоит эта клоака болезненных амбиций и тщеславных ничтожеств по сравнению с храмом чистой науки, о котором я только что говорил?

* * *

Зелёный Дом, штаб-квартира Великого Дома Людь.

Москва, Лосиный остров,

24 июня, пятница, 14:32.

Пространство… Простор… Ширь…

Даже не свобода — чёрт с ней, с недостижимой, — Ардоло отчаянно не хватало пространства. Пусть тюрьма, но другая: дайте вольер, как в зоопарке, или выводите гулять — на любой цепи, хоть стальной, хоть магической. Заставьте поклясться, дать «заклятие обещания», поставив на кон сердце — на что угодно согласился бы Ардоло ради простора, ради возможности бегать, прыгать, любым способом растрачивать неистовую мышечную силу, что накапливало мощное тело голема. Тысячи отжиманий от пола и прыжков по камере не помогали. Снимали остроту, нагоняли усталость, но голову не обманешь, голова видела стены и хандрила. Отсутствие пространства сводило с ума, и Ардоло вновь чувствовал себя инвалидом… То есть не Ардоло, он инвалидом никогда не был и не знал, как это, а вот другой, от которого ещё что-то осталось, тот тосковал и тем раздражал.

«Сейчас бы пробежать пару миль…»

«Слюнтяй!»

«Ты ничего не понимаешь».

«Ты тоже!»

«Нам нужен простор…»

«Нам нужно кого-нибудь убить! Если бы я знал как, я с удовольствием убил бы тебя».

«Да, — соглашался тот, от которого ещё что-то осталось. — Нам действительно нужно убить…»

Он очень силён. Нереально быстр. У него высочайший болевой порог и толстая шкура, способная сдержать и пулемётные пули, и «Эльфийские стрелы» третьего уровня. Он вообще не понимает, как его можно убить, и способен на равных драться даже с самыми сильными магами, поскольку он искусственный и потому — идеальный. Или близок к идеалу.

Он — Ардоло. Уникум, загадка и великий воин. И всё это богатство бездарно пропадает в каменном мешке «Мшелого погреба».