Зеленый гедонист

Витгенштейн как-то заметил, что нельзя точно определить, что такое игра, но, увидев игру, сразу ее узнаешь. И так же обстоит дело с вопросами стиля. Трудно точно определить, что такое элегантная обстановка, но, войдя в квартиру, сразу видишь, есть ли у хозяев вкус. Даже люди непосвященные легко угадывают, пользовались ли хозяева, обставляя свою квартиру, услугами профессионалов, или полагались на свой выбор. Проблема с так называемыми дизайнерами интерьеров состоит в том, что они хотят заработать на каждом предмете меблировки, на каждой лампе, на каждой обивке, то есть разместить в квартире как можно больше вещей. Так они и делают, если богатые заказчики не уверены в своем вкусе. Когда обставленные посторонними людьми квартиры, не вызвав большого восторга, стали выходить из моды, цех интерьерных дизайнеров чуть было не потерял клиентуру. Но с тех пор как экологическое жилище оказалось последним писком моды, этот цех снова ожил. Поскольку материя сложная, заказчики вынуждены полагаться на экспертов. Так что дизайнеры правильно делают, что повышают свое образование в области «Eco-Living». Детали обсудим ниже.

Сначала договоримся о терминах. В общем, существуют две концепции жилья: модель уюта и модель порядка. У каждой свои достоинства. Думаю, одна из самых красивых холостяцких квартир в Лондоне принадлежит моему другу Кеву. Это самая чистая, самая опрятная, самым безупречным образом организованная квартира из всех, какие мне довелось видеть. Сплошь гладкие плоскости, стиль баухауз, все в теплых, серо-металлических тонах, ничего не разбросано. Если случайно сунешь куда-то ключ или мобильник, долго искать не придется, все поверхности свободны. Я разделяю это желание избавиться от ненужного хлама, сделать ту радикальную генеральную уборку, которую проповедует японский эксперт Мари Кондо, убежденная сторонница наведения во всем идеального порядка. Такая квартира должна восприниматься как прочная жизненная основа, ведь жизнь так хаотична, так неоднозначна, а геометрия и отсутствие беспорядка вносят в нее некоторое успокоение.

Жилью Кева прямо противоположна модель художественного беспорядка, например квартира Асфа-Воссен-Ассерата^[34]. Этот стилистический гуру — внук последнего эфиопского императора, живет во Франкфурте-на-Майне. На стенах его квартиры нет ни одного свободного миллиметра. Рядом с акварелями висят иконы и картины маслом, он восседает в высоченном кресле среди высоких кип бумаги, стеллажи до потолка забиты книгами, комоды и прикроватные тумбочки сплошь заставлены старинными фотографиями в серебряных рамках, и между ними тоже нет ни одного свободного миллиметра. Мари Кондо сошла бы здесь с ума. В таких квартирах есть что-то совершенно неповторимое, они — органические существа. Не просто отражение, но продолжение обитающей в них личности.

Как должен жить человек? — вопрос философский. Ответ зависит от того, что мы думаем о себе. И что — о человеке. Если, как сказано выше, наш экологизм зашел так далеко, что мы считаем человека (и тем самым себя) вредителем, то будем противиться любой форме распространения нашего вида на планете. Если же видеть в человеке нечто совершенно особое, хотя бы потому, что мы задаемся подобными вопросами, мы будем требовать для себя жизненного пространства и формировать его по нашему усмотрению. Здесь я должен процитировать, с позволения автора, пассаж из эссе Мартина Мозебаха. На тему о жилье, достойном человека.

«Одним из самых отвратительных монстров всемирной истории считается император Нерон. Его аморальность подвергается такому единодушному осуждению, что непредвзято мыслящей интеллигенции пора бы уж поискать в его биографии если не смягчающие обстоятельства, то хотя бы какие-то серые тона. Итак: Нерон построил себе резиденцию, не менее роскошную, чем дворец Кублай-Хана „Ксанаду“ или висячие сады Семирамиды. И в памяти народа сохранилась непревзойденная, неслыханная роскошь. Легенды о Domus Aurea („Золотом доме“) Нерона слагаются до сих пор. Светоний, хронист имперских скандалов, описывает зал с круглым куполом, который вращался, осыпая пирующих лепестками роз. „Золотой дом“ не был ни дворцом в западном смысле слова, ни архитектурным ансамблем вроде Версаля. Он больше походил на дворец китайского императора или на резиденции индийских Моголов. В огромном саду размещалось целое поселение из больших и маленьких, в основном одноэтажных павильонов, соединенных пешеходными дорожками и множеством дворов. Причудливое разнообразие этих жилищ, их фасадов и интерьеров, радовало глаз. Дворец занимал территорию, большую, чем нынешний Ватикан. Нерон назвал его „жилищем, достойным человека“. Эти слова вошли в историю как издевательская выходка тирана. Хотя как раз в них нет никакого презрения к человеку. Ведь только самое красивое, самое великое и достойно человека. Да, оно доступно немногим, но это уже другая песня».

После смерти Нерона территория дворца не использовалась, никто из его преемников не пожелал там жить, большое озеро было засыпано, а на его месте построен Колизей.